Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

Оплатив переговоры, я вышла в промозглый вечер. С неба сыпал мелкий колючий снег. Говорили, что снегопады в этих краях могут продолжаться до конца апреля. Но настоящая – не календарная – весна все равно была близко. Воздух пах по-весеннему, не по-зимнему ярко светило днем солнце, когда его не закрывали тучи.

Я успела забежать в кулинарию за десять минут до закрытия и заказать на завтрашнее двойное отмечание пироги с капустой и с яблоками, корзиночки и песочные полоски. Такие отложенные заказы можно было оформлять за дополнительную стоимость и по предварительной оплате. Мне пообещали, что к двум часам все будет готово. Я планировала чаепитие для коллег в три часа дня, а Фаина Кузьминична и Глафира Петровна ждали меня к шести вечера.

Отец так меня и не поздравил. Ни письмом, ни телеграммой, ни вызовом на переговорный пункт. Я гнала эту мысль прочь, но она возвращалась снова и снова. В какой-то момент меня кольнула тревога, но я от нее отмахнулась. Он был дома, когда я звонила, он велел Свете положить трубку, – значит, с ним всё в порядке. По какой-то причине он решил вычеркнуть меня из своей жизни. Я не собиралась ему навязываться. Отныне моей семьей была Снежана – если мне ее все же отдадут. Мысль, что это может не произойти, что ее переведут в Богучанский детский дом и мы разлучимся, была более болезненной, чем мысль об очередном предательстве отца. А тут еще Рустам возвращается к бывшей жене…

Я подумала о том, придет ли он завтра на мой праздник. Наверное, нет. И к лучшему, что не придет. При нем я не смогу казаться веселой и непринужденной. Мне надоело ломать комедию перед коллегами – то по одному поводу, то по другому. Наши с Рустамом пути разошлись, не успев соединиться по-настоящему. Неужели мне придется уехать из Таёжного, когда вернется Валя? Она наверняка устроится в стационар медсестрой, и каково мне будет каждый день видеть ее, знать, что после смены она возвращается домой к человеку, которого я люблю, который, если бы не она, стал моим мужем?..

Нет. Из Таёжного я не уеду. Здесь мой дом, и неважно, что пока это лишь комната в общежитии для несемейных. Я не остановлюсь на достигнутом, мне есть к чему стремиться, для меня здесь открыты все пути. Если мне отдадут Снежану, я горы сверну ради того, чтобы она была со мной счастлива и ни в чем не нуждалась. Если же не отдадут…

Нет, нет! Я не хотела об этом думать. Слишком больно было сознавать, что счастье и в этом обойдет меня стороной, что я не смогу состояться не только как жена, но и как мать. Остановившись напротив общежития, я запрокинула лицо к небу, затянутому рыхлой чернотой туч, и мысленно поклялась себе, что буду счастлива и Снежана останется со мной.

В понедельник, 12 апреля, когда поселок вместе со всей страной отмечал День космонавтики, доктор Тимофеева позвонила во время утреннего приема и сказала, что со мной хочет поговорить Николай Александрович. Не могу ли я подойти к двум часам дня?

Я ждала этого звонка. Знала, что директор интерната в любой момент меня вызовет, чтобы обговорить положение Снежаны. Две недели истекли. Николай Александрович, несомненно, уже связался с опекой и узнал, что мне не удалось решить вопрос с пропиской.

Я практически бегом миновала двор, в котором гуляли дети, чтобы Снежана не успела меня увидеть. Если нам на какое-то время суждено расстаться, будет лучше, если она проведет сегодняшний день спокойно, не тревожа себя очередной бесплодной встречей; к тому же меня пугала перспектива отвечать на ее расспросы, становившиеся всё более настойчивыми.

Николай Александрович поздоровался, предложил садиться и, не тратя время на отвлеченные разговоры, без обиняков спросил:

– Ну что, заглохло ваше начинание, Зоя Евгеньевна?

Я вспыхнула и пробормотала:

– Не заглохло, а… застопорилось.

– Что суть одно и то же. Вы наверняка догадываетесь, зачем я вас позвал. Снежана не может находиться в коррекционном интернате, не имея соответствующего диагноза. Вы получили отказ в опеке по причине отсутствия пригодной к прописке Снежаны жилплощади. По остальным пунктам вы проходите, но вопрос с жильем – существенный, если не сказать ключевой. При всем моем расположении к вам, я больше не могу…

– Пожалуйста, не отнимайте у меня Снежану! – перебила я, умоляюще сложив руки. – Дайте мне еще немного времени. Я что-нибудь придумаю.

– Зоя Евгеньевна, вы здравомыслящая женщина и понимаете, что выхода нет. Ни у вас, ни у меня. – Николай Александрович говорил с сочувствием, но глаза его оставались холодными. – Существует регламент, которому я обязан следовать, если не хочу потерять это место. А я не хочу. Я многое сделал для интерната и еще столько же собираюсь сделать, поэтому не могу поступаться правилами. Да и о девочке надо подумать. Она не должна общаться с детьми, у которых… скажем так… есть определенные проблемы с навыками общения. Оставшиеся без семьи дети копируют поведение тех, с кем ежедневно общаются. Учитывая, что психика Снежаны остается неустойчивой, Пётр Вениаминович настаивает на том, чтобы перевести девочку в обычный детский дом, где она сможет контактировать с такими же детьми, как она сама. Дело не в предвзятом отношении к вам, как вы могли бы подумать. Мы руководствуемся исключительно благополучием ребенка, вверенного нам государством.

– Понимаю, – упавшим голосом сказала я. – Я и сама думала о том, что Снежане здесь не место… Но я не могу от нее отказаться! И вы представьте, каково ей будет, когда нас разлучат.

– Она забудет. Вам неприятно это слышать, но да – она вас забудет со временем. Чем дольше мы тянем, тем тяжелее ей придется. Зачем же мучить ребенка?

– Дайте мне еще неделю. Я решу вопрос с жильем, обещаю.

– Не дам даже одного дня, это бесполезная трата времени. Ключи от квартиры не свалятся вам на голову. Вы не можете рассчитывать на получение даже комнаты, поскольку приехали в Таёжный совсем недавно. Ваши коллеги ждут по два-три года, прежде чем переселяются из ведомственного общежития. Вы могли бы удовлетворить органы опеки, если бы не сегодня-завтра вышли замуж и прописались к мужу. Но насколько я понимаю, вы пока не планируете менять семейное положение.

– И что же… Значит, всё?

– Боюсь, что так. По крайней мере, на этом этапе. Но вы сможете забрать Снежану из детского дома, когда решите вопрос с