Собрание сочинений. Том 1. 1980–1987 - Юрий Михайлович Поляков

– Ты работать будешь, пустоболка?! – крикнула из коридора старая уборщица. – Бумага… – передразнила она. – Это же райком: не будет бумаг – убирать нечего…

Переговариваясь, они открыли еще одну дверь: под стеклом не хватало третьей фамилии. Это был обычный кабинет, предназначенный для трех работников организационного отдела райкома: три больших стола, рядом на специальных тумбочках – телефоны, городские и внутренние, у стены два канцелярских шкафа и железный сейф, по стенам развешаны разноцветные графики мероприятий. Два стола завалены бумагами, один – совершенно чист.

Когда молодая уборщица вошла в кабинет, старая крикнула вдогонку:

– У Антонины ничего не трогай – задушится!

– А я и не касаюсь! – отозвалась молодая, разглядывая под стеклом на столе фотографию младенца, лежащего на животике. – Когда сюда-то человека кинут? – спросила она, усаживаясь за пустой стол. – Три месяца, как того деда на незаслуженный отдых отправили… Небось не идет никто? А я бы пошла! – громко засмеялась она. – Только вот беспартийная…

– И бессовестная! Работать будешь? – возмутилась старая, входя в кабинет и принимаясь за уборку.

– Анна Емельяновна, – пообещала молодая, продолжая сидеть, – я перестроюсь…

Было солнечное, радостное майское утро. Уличные часы на автобусной остановке показывали 8.45. К дверям с табличкой «Индустриальный РК КПСС» подошла Лиза Мельникова, одетая как учительница к первому сентября.

– Документик! – преисполнившись, потребовал дежурный милиционер.

Предъявив партийный билет, женщина вошла и, сдерживая волнение, поднялась в приемную первого секретаря райкома партии Вячеслава Павловича Борисова.

Подчеркнуто занятая секретарша вопросительно посмотрела на раннюю посетительницу:

– Вам назначали?

– Да. Я – Мельникова…

– По какому вопросу?

– Я новый инструктор орготдела.

– A-а… Мельникова… – Секретарша заглянула в папку. – Елизавета Андреевна… А я Нина Ивановна. Будем знакомы! Вячеслав Павлович сейчас освободится! – дружески добавила она.

Уже знакомая нам комната орготдела. Уборщицы закончили работу. Стрелка на циферблате показала 8.50. В кабинет вошел полный мужчина лет 40–45. На нем строгий темный костюм, галстук с крупным узлом, в руках черный портфель. Это инструктор орготдела Сергей Николаевич Аношкин.

Первым делом он достал из нижнего ящика своего стола две щетки: одной смахнул перхоть с лацканов, другой прошелся по запылившейся обуви. Потом приблизился к окну и, закрыв глаза, начал делать разные движения головой – упражнения от остеохондроза.

В комнату тем временем вошла Антонина Дмитриевна Саблина, другой инструктор орготдела, женщина средних лет с красивым, но суровым, усталым лицом и высокой прической.

– Здравствуй, Аношкин! – грубоватым голосом сказала Саблина и, взяв со стола красный фломастер, закрасила одну из клеточек графика проведения мероприятий.

– Не-ет, надо уходить в профсоюзы! – продолжая вращать головой, отозвался Аношкин.

– Что, опять отчет вернули? – догадалась Саблина.

– Теперь справку… «Мыслите вчерашними категориями!» – передразнил Аношкин. – Не-ет, в профсоюзы! – то ли шутя, то ли всерьез повторил он.

– Не нравишься ты мне, Аношкин…

– А я и сам себе не нравлюсь. Как там у твоих химиков собрание прошло?

– Прошло. Зам по оргвопросам у них сильный, нужно его на секретаря тянуть… Когда выходит эта девица? – кивнула Саблина на пустой стол. – Мельникова… Утвердили её?

– А куда же она денется? – отозвался Аношкин. – Ее на конференции первый за критику полюбил…

– Понятно, – мрачно кивнула Саблина. – Раньше за подхалимаж двигали, а теперь за критику толкают…

– Молодец, девочка! – согласился Аношкин. – Вот она мыслит сегодняшними категориями… Далеко пойдет!

Коридоры райкома наполнялись сотрудниками, они входили в кабинеты, снимали плащи и вскоре появлялись с бумагами в руках и озабоченностью на лицах.

Мы снова в приемной первого секретаря.

Мельникова, сидя на стуле, терпеливо ожидала вызова к начальству и наблюдала, как Нина Ивановна ловко управляется с дюжиной телефонов:

– Приемная. Здравствуйте. Вячеслав Павлович занят. Позвоните после десяти… Приемная. А-а… Доброе утречко! Конечно! Сейчас соединю…

В комнату вошел помощник первого секретаря Никита Эдуардович Семернин, энергичный, ухоженный, одетый в кожаный пиджак мужчина лет тридцати.

– Какие люди! – воскликнул он, пожимая руку Мельниковой. – И без охраны! Ждете благословения первого лица?

– Жду… А что он будет спрашивать? – совсем по-ученически спросила Лиза.

– Что? Где? Когда? – ответил Никита Эдуардович.

Раздался резкий и короткий звонок. Нина Ивановна исчезла в кабинете, появилась и сообщила:

– Вячеслав Павлович вас ждет!

– Ни пуха! – подмигнул Никита Эдуардович.

– К черту! – машинально ответила Лиза.

В большом, обшитом полированным деревом кабинете за широчайшим столом сидел Вячеслав Павлович Борисов, мужчина лет сорока. Увидев Мельникову, он легко встал и вышел навстречу, чтобы поприветствовать нового сотрудника.

– Поздравляю, Елизавета Андреевна, с первым днем в нашем райкоме! – сказал Борисов, пожимая ей руку, и на свое место уже не вернулся, а усадил Лизу за длинный стол совещаний и сам устроился напротив. – Я очень рад, что мы будем работать вместе. Я хочу собрать здесь дерзких, молодых, энергичных, думающих людей! Чтобы действительно проветрить жизнь! Чтобы – очиститься! Я очень рассчитываю на вашу молодость, решительность! Я помню ваше выступление на конференции… Ну, а теперь – о себе?

– Автобиографию? – смутилась Лиза.

– Зачем? Автобиографию я вашу читал. Расскажите, чем дышите! Вы ведь не из здешних краев?

– Нет. Но я здесь институт окончила, – постепенно смелея, рассказывала Лиза. – Потом работала…

– Ну-у, почти совсем коренная… А родители где?

– Мать умерла. Отец – пенсионер… В Елоховске.

– А муж?

– Конструктор, – сухо ответила Лиза.

– Генеральный? – улыбнулся Борисов.

– Ведущий…

– С жильем, я слышал, у вас неважно? – продолжал Борисов.

– Комната в коммуналке…

– Для перспективной семьи маловато. Но это мы решим. К концу года дадим отдельную улучшенной планировки!

– Спасибо, – отозвалась Лиза.

Разговор был прерван появлением Семернина. Деловито и скромно он приблизился к первому секретарю и положил перед ним листок бумаги.

– Простите, – проговорил помощник. – Вячеслав Павлович, а если с такой формулировкой?

– Да, так лучше, – согласился Борисов, пробегая глазами текст и подписывая. – Отправляйте на ксерокс.

– Понял, – кратко и дисциплинированно ответил Семернин, но, выходя из кабинета, успел подмигнуть Лизе.

Борисов дождался, когда помощник скроется за дверью, и снова обратился к Лизе:

– Ну, что ж, Елизавета Андреевна, в добрый час! Попали вы, как говорится, на острие главного удара, курировать будете науку. Не страшитесь идти на конфликты и никогда не бойтесь честности ни в себе, ни в других! Партия – организатор наших побед, а не наших праздников! Вопросы есть?

– Нет… Есть… – растерянно начала Лиза. – Я буду разводиться с мужем…

– Вот как!.. Это серьезно?

– Серьезно.

– Не вовремя… Я бы на вашем месте хорошо подумал.

– Я хорошо подумала.

– Очень? – уточнил Борисов.

– Очень! – твердо ответила Лиза.

В комнате орготдела кипела работа. Аношкин о чем-то, разговаривал с посетителем. Саблина методично обзванивала