Современный индийский рассказ - Читра Мудгал

у нее взялись на это сила и уверенность в себе? Не отец ли был для нее примером? Да разве можно спрятать такую правду? Почему отец не выйдет из своего убежища, не выпустит на свободу себя настоящего, не сдернет маску приличий и не заявит смело, что Анита Гупта, героиня газетных заголовков, – это не кто иной, как его родная дочь Ниту. Если отец не отопрет дверь этой тайны, то не только Ниту, все дочери навсегда лишатся опоры в жизни и…

«Мунна», – как опытный охотник перед жертвой, отец внезапно оказался перед лицом ее старшего брата, погруженного в свои мысли: «Закажи звонок в Бхопал… Кто там подойдет, Рави или Мукта, объясни им ситуацию. Нельзя допустить, чтобы ненароком пошел слух, что Ниту не у них в гостях».

Сначала брат позвонил домой начальнику и предупредил, что задержится. Мол, у отца внезапно начался приступ астмы, приеду в офис, как только свожу его к врачу. «Да, где-то к двенадцати… Конечно, сэр, до обеда я при любых обстоятельствах приеду». Он настолько правдоподобно изображал обеспокоенность состоянием отца, что недовольный вначале начальник под конец проникся сочувствием и успокоился. Закончив разговор, брат начал набирать номер для междугородней связи.

Боль в ушибленном колене стала невыносимой. В доме царило какое-то безумие; Ниту казалось, что перед ней огромная шипящая змея, она уже раздула свой капюшон и вот-вот совершит смертельный бросок. Протест бурлил у нее внутри, поднимался до горла, но никак не мог выплеснуться наружу…

На звонок ответила сестра. Отец вкратце описал обрушившееся на честь их семьи несчастье и принялся давать наставления о том, что нужно делать и как поступать нельзя. Маленькую Чинки мать отвела в угол комнаты и шепотом объясняла, какую роль ей предстоит сыграть в семейном заговоре. Но осознание того, что ее сочли достаточно взрослой, никак не могло прочно закрепиться в голове ребенка, и серьезное выражение то появлялось, то исчезало с ее лица, как бельчонок в кроне дерева: мелькнет – и тут же скроется вновь.

Ошарашенному Бинну старший брат строго наказал: с сегодняшнего дня никакого крикета во дворе. Идешь в школу, а после школы сразу домой. Понятно? «Школа… Если Бинну пропустит два-три дня в школе, от нас не убудет», – вспылила мать, удивляясь несообразительности старшего сына.

Ниту захотелось поскорее оказаться в своей комнате и лечь спать. Сон ей сейчас крайне необходим.

Но не успела она сдвинуться с места, как ее окликнул отец. Его слова прозвучали как приказ: «Вот что, Ниту, ступай, но помни, что тебя в этом доме нет и не было. Тебе не нужно выходить из комнаты, ни чтобы дверь открыть, ни чтобы на телефонный звонок ответить. Постарайся провести время с пользой, сконцентрируйся на учебе».

«Да, кстати, ты же постоянно жаловалась, что в этом доме вечный шум и гам, нигде не найти тихого уголка, где можно посидеть одной и позаниматься», – вторила ему мать.

«Папа, если мы сегодня не пойдем в школу, завтра придется медицинскую справку нести…», – забеспокоилась Чинки, но отец успокоил ее: «Не волнуйся, дочка, я тебе на всю неделю справку достану… А ты посиди-ка пока дома. Матери в любом случае придется ходить за покупками. Вот появится кто-нибудь, пока ее нет, кто, кроме тебя, дверь откроет?»

Лицо Ниту сморщилось от отвращения. Есть вещи, о которых Чинки и знать-то не следует, а ей это открытым текстом разъясняют. А Ниту остается лишь безропотно наблюдать за происходящим: сделать с этим она все равно ничего не может. Перемены в поведении Чинки становятся все заметнее: прежде она была беспечной, скакала как козленок, а теперь глядит внимательно, как выслеживающий добычу волк. Впервые в жизни почувствовала она вкус власти, пусть даже это всего лишь присмотр за старшей сестрой. Это раньше сестра могла ею командовать, как хотела. До всего-то ей было дело: когда Чинки следует ложиться спать, а когда вставать, когда учиться, когда играть, с кем играть, что есть, сколько есть – спасения от нее не было. Но монетка перевернулась. Теперь уже не сестра, а она будет верховодить! Как в тумане Ниту поднялась к себе в комнату. Голова ее раскалывалась. Она уткнулась в подушку и заплакала.

…Ночью мать крепко обнимала ее, не веря собственным глазам, трогала ее лицо, гладила по голове и повторяла, чуть не плача: «Мы ведь уже и надеяться не смели, пташка моя!»

«Когда Мукта посадила тебя на поезд в Бхопале, – рассказывала мать, – она тотчас позвонила нам и сообщила: “Ниту едет в вагоне С-9, место тридцать два”. Твой отец так волновался, что приехал на вокзал за час до прибытия поезда. Уже на вокзале выяснилось, что поезд примерно на час задерживается. Но не прошло и часа, как объявили о новой задержке. Точной информации не было, и прибывшие на вокзал родственники пассажиров начали волноваться. Каких только догадок не строили! Кто-то предположил, что в поезде взорвалась бомба; другой утверждал, что отказал двигатель. Через полтора часа к людям вышли представители железной дороги и с горечью признались, что возле Гвалиора поезд столкнулся с товарным составом. Какое ужасное происшествие! По предварительным оценкам пострадали сотни человек! На вокзале все пришло в смятение. Отец был так напуган, что не находил себе места. Поехать в Гвалиор, чтобы на месте происшествия выяснить, что же случилось с тобой, не было ни малейшей возможности. Он ушел с вокзала и из какой-то лавки позвонил домой, чтобы посоветоваться со старшим сыном. Что же нам теперь делать? Тот рассудил, что нет смысла бесцельно оставаться на станции. Лучше сообщить начальнику станции твои приметы, оставить ему наш домашний адрес, телефон и другие координаты и вернуться домой.

Все в доме были настолько напуганы, что не могли ни есть, ни пить. Кусок в горло не лез. Как подумаем о тебе – сердце разрывается. До срока увял наш цветочек, и какую жуткую смерть уготовил для нее Создатель! Не упокоится бедняжка, будет призраком, незримой тенью бродить по земле!»

…Мать всхлипывала, слезы стекали по щекам на голову Ниту. Спутанные, покрытые пылью волосы девушки не намокали от этих слез, а на душе становилось легче, как от лечебных капель.

…Отец попрощался с полицейскими и вернулся в дом, к этому моменту он уже в общих чертах представлял, что испытала его дочь. С какой смелостью и мужеством преодолела она внезапно обрушившееся на нее унижение, добралась до полицейского участка и написала заявление на насильника-таксиста. «Ваша дочь – настоящая богиня-воительница, в ней бесстрашная Дурга воплотилась!», – хвалила ее женщина из