Алчность - Анита Берг

открытом космосе, — заметила Винтер. Уолт провел ее в гущу танцующих и уже в который раз пожалел о том, что мода на вальс прошла — так он мог бы обнять ее за талию. Протанцевав два танца и почувствовав, что он вот-вот оглохнет, Уолт предложил, пока звучит следующая мелодия, где-нибудь посидеть. Винтер подчинилась, хотя, как показалось ему, чуть неохотно. Но сколько они, ни искали свободные места, найти их так и не удалось — те немногие стулья, что стояли у стен, уже были заняты пожилыми гостями, которые терпеливо внимали ритмичной музыке, доносящейся из огромных колонок.

Винтер хотелось спросить Уолта, сколько могло стоить нанять на вечер всемирно известную группу, под музыку которой они танцевали, но сдержалась, решив, что это было бы бестактностью. Кроме того, ее спутник мог просто не знать этого. Вообще-то она вспоминала о возрасте Уолта лишь в подобные моменты — в нем было больше энергии и жизненной силы, чем во многих ее сверстниках. Больше того, он держался как молодой человек, так что разница в возрасте обычно ничуть не смущала ее. Тем не менее, пару раз молодая женщина задумывалась, сможет ли она выглядеть так же хорошо через те пятнадцать лет, которые их разделяли.

— Давай отыщем местечко поспокойнее, — предложил Уолт, не отпуская ее руку. Они прошли в большой зал, но, как оказалось, поменяли шило на мыло — здесь здоровались и болтали друг с другом столько людей, что в помещении стоял неумолчный гул. Они влились в толпу и с бокалами в руках начали перемещаться среди стоящих группами гостей, при этом Уолту приходилось почти непрерывно представлять свою спутницу. Понимающие взоры мужчин заставляли Винтер чувствовать себя некомфортно. Еще меньше ей понравились холодные ответы некоторых женщин, дававших ей понять, что она их ничуть не интересует. Тем не менее, она ощущала на себе их внимательные взгляды: они словно оценивали ее внешность, после чего прикидывали, сколько стоят ее платье и украшения, решали, что немного, и после этого вновь напускали на себя надменный вид. «Интересно, как бы они на меня реагировали, будь я одета в платье от Версаче и усыпана бриллиантами?» — подумала Винтер.

— Уолт, они думают, что я твоя любовница, — прошептала она на ухо своему спутнику.

— Черт возьми, с чего ты взяла? — Он сделал вид, что шокирован этим замечанием.

— Это понятно по взглядам, которыми они меня одаривают.

— Винтер, это всего лишь плод твоего воображения, — ответил Уолт, чувствуя себя виноватым, — его собственное воображение рисовало ему те же картины. Кроме того, он хорошо знал, что в этих кругах такой ярлык наклеят на любую молодую женщину, идущую под руку с мужчиной старше себя.

В конце концов, они нашли, где посидеть — на широких ступенях величественной каменной лестницы, ведущей наверх. Здесь уже было полно людей, также не нашедших себе места получше.

— Тебе не скучно? — озабоченно спросил Уолт, сообразив, что они вот уже несколько минуя молча наблюдают за перемещениями гостей.

— Нет, что ты! Мне очень нравится наблюдать за людьми, а тебе? Я люблю угадывать, кто они по национальности и чем занимаются. Кроме того, меня интересует, почему богатые люди так некрасивы.

— Это мы-то некрасивы? — улыбнулся Уолт.

— Я не тебя имела в виду! — Винтер легонько толкнула его в плечо. — В тебе присутствует привлекательность старой, но добротной вещи.

Уолта позабавил этот двусмысленный комплимент.

— Но ты не такой, как они все, — продолжала Винтер. — Остальные либо заплыли жиром, либо просто загорелые мускулистые роботы.

Мимо них проплыла величественная блондинка в платье, настолько сильно облегавшем ее фигуру, что вряд ли ей удалось бы сесть, даже если бы она нашла стул. Блондинка поздоровалась с Уолтом, подчеркнуто проигнорировав Винтер.

— По крайней мере, нельзя сказать, что все эти женщины некрасивы, — заметил он, наблюдая, как блондинка движется прочь. — А ведь она очень богата: она замужем за владельцем крупнейшей в США сети магазинов розничной торговли.

— Тогда богата не она, а ее муж.

Винтер хотела было добавить, что сомневается, так ли хороша эта восхитительная дама по утрам, без толстого слоя косметики, но решила промолчать. Вместо этого она с улыбкой проговорила:

— Ты думаешь, что вон те женщины когда-то выглядели так же, как она?

Она кивнула в сторону подруг Черити — худых, как скелеты, женщин с явно облагороженными пластическими операциями лицами, было видно, что в этот кружок не может попасть небогатый человек.

— Я хочу сказать: что несет с собой богатство? Женщины здесь или вот такие клонированные манекены, или длинноногие цыпочки, годящиеся в дочери богатым мужчинам, с которыми они приходят. Неужели толстосумов привлекают либо тупые телки, либо ходячие скелеты?

— Винтер, а ты, оказывается, циник.

— Никакой я не циник, я реалист. Здесь нет ни одного живого человека — все какие-то искусственные.

Уолт взглянул на ее почти не тронутое косметикой лицо и решил, что она имеет право на такие высказывания.

— Ты говоришь так потому, что молода и красива естественной красотой. Когда-то ты постареешь, и неужели тебе не захочется воспользоваться всеми имеющимися средствами, чтобы сохранить привлекательную внешность?

— Когда природа начнет брать свое, я не буду этому мешать: пока что я собираюсь естественно постареть. Уж лучше это, чем выглядеть так, как они! Моя мать со всеми ее морщинами даст любой из них сто очков вперед!

В этот момент мимо них прошли Дитер и Магда.

— Вот тебе живое опровержение твоей теории: Дитер богат и красив.

— Ничего он не красив. Он такой холодный, что напоминает мне статую. Настоящей красоте не обойтись без человечности, душевности… А от этого типа у меня мурашки идут по коже. Ты хорошо его знаешь?

— Мы знакомы уже много лет, но я не могу утверждать, что знаю его. Не думаю, что найдется хоть один человек, который с уверенностью может это сказать: он сплошная загадка. Может быть, он — открывается хотя бы перед своей милой женой.

— Странно, почему она от него не уйдет?

— Возможно, она его любит — видишь ли, это иногда случается даже с богатыми людьми, — засмеялся Уолт.

— Мне все равно кажется, что терпеть рядом такого человека непросто. Чем он занимается?

— Торгует произведениями искусства, — ответил Уолт, решив не упоминать разговоры о втором бизнесе Дитера: он мог представить, какой будет реакция Винтер на это.

— Ах да, конечно! Когда я услышала фамилию «фон Вайлер», она показалась мне смутно знакомой. Я читала статью, посвященную ему, там говорилось, что его личная коллекция оценивается в миллиарды долларов. Такое богатство — это просто неприлично. Странно, правда: он любит искусство, но