Встретимся в музее - Энн Янгсон

то же время, проходили одни и те же этапы умывания и одевания, садились на одни и те же места за столом, чтобы позавтракать, и так далее до самого вечера. Предполагается, что детям нравится иметь режим. Он дарит им ощущение безопасности. Но режимом Биргитт в родительском доме было полное отсутствие режима, поэтому она постоянно ждала, что вот-вот что-нибудь случится.

– Когда уже будет по-другому? – спрашивала она бабушку.

– В каком смысле? – переспрашивала Карла.

– Просто по-другому.

– По сравнению с чем?

Ее бабушка была доброй и терпеливой женщиной.

– Ну, просто по-другому.

Они были неспособны понять, что Биргитт и сама не знает, какой перемены так ждет. В том-то и была вся соль. В неожиданности.

Единственным непредсказуемым элементом ее новой жизни было море, и оно очаровало девочку. Она была совсем малышкой, но смело преодолевала покрытый жесткой травой луг, который отделял дом бабушки и дедушки от моря. Ее мама обожала яркие вещи, так что вся одежда Биргитт была таких цветов, что их нетрудно было заметить на фоне серых, зеленых и коричневых оттенков пейзажа. Поэтому Карла разрешала ей уходить от дома дальше, чем может показаться привычным теперь, когда мы так много внимания уделяем безопасности детей. Биргитт рассказывала, что едва ли не самым успокаивающим в море, помимо постоянно изменяющихся форм и цветов, был шум, который оно производило. В Копенгагене шум был повсюду. На острове же не было ничего, кроме ветра, частого гостя тех мест, и прибоя, разбивающегося о берег.

В Дании дети идут в первый класс в семь лет, именно в этом возрасте Биргитт оказалась на острове. Для нее школа стала еще одной обителью дисциплины, еще одним потрясением. До этого она редко общалась с детьми, и ее озадачило то, насколько они все на нее похожи, но в то же время не имеют с ней ничего общего. Думаю, все дети ощущают свое отличие от других детей, но чаще всего у них имеется представление о собственной связи с семьей или сообществом людей. Они понимают, где их место. Биргитт нигде не было места.

Каждое утро Карла отводила ее в школу, которая располагалась в миле от дома, а днем возвращалась, чтобы встретить. В один из дней Биргитт не оказалось возле школы. Учитель сказал, что Биргитт вообще не присутствовала в тот день на уроках. Карла оставила ее у входной двери, но девочка так и не вошла внутрь. Погода стояла типично датская. Вы сразу поймете, что я имею в виду, потому что, мне кажется, у Вас такая погода называется типично английской: было прохладно, ветрено, и земля казалась маленькой на фоне бездонного голубого неба, где царил хаос из облаков. Вся деревня отправилась на поиски Биргитт. Люди спотыкались о травяные кочки в песчаных дюнах, терли глаза, пытались вытряхнуть песок из волос и звали, звали девочку. Сейчас половина домов на побережье пустует круглый год, за исключением летнего сезона, но в те времена в каждом доме жили люди, и все они прочесывали окрестности, заглядывали под куски брезента во дворе, обыскивали сараи. На воду спустили лодки, мужчины и женщины с румпелями в руках опасливо всматривались в прибой, обследовали каждую бухту, каждый уединенный сухой пляж. Настала ночь, а девочку так и не нашли.

В этой части Дании много небольших островков, они выглядят как скалы, торчащие из моря, не более того. Один из таких островков расщеплен надвое, как подставка под один-единственный тост. У основания скалы разлом расширяется, образуя пещеру. Или лучше назвать это гротом? Укромное место с песчаным полом. Биргитт нашли в этом гроте через три дня после того, как ее видели в последний раз. Она была там одна. Внутри была найдена еда и теплые одеяла. По внешнему виду Биргитт нельзя было сказать, что она как-то пострадала.

Она рассказывала всем историю о том, как ее позвал за собой житель морских глубин, и она последовала за ним. «Как вы добрались до острова? Вплавь?» – спрашивали взрослые. Нет, отвечала Биргитт, на лодке, он греб, а она указывала путь к скале. Полиция опросила всех до одного владельцев лодок, кто физически мог сидеть на веслах (то есть практически все мужское население острова, где Биргитт жила с бабушкой и дедушкой). Девочка не могла описать этого человека, говорила только, что это был морской житель, глубоководное существо. К тому же совершенно невозможно было установить связь между кем-то из мужчин и одеялами и едой, найденными в гроте. Поиски похитителя продолжились и в материковой части Дании. Под подозрение попали многие ни в чем не повинные мужчины и с острова, и с материка, кому-то из них до конца своих дней не удалось убедить людей в своей невиновности. Но никого так и не задержали.

Став взрослой, Биргитт признавала, что никаких морских людей не существует, что в лодке на остров ее увез простой смертный на двух ногах. Но глубоко в сердце она все равно верила в свою историю. Вслух она никогда этого не признавала, но я прожил с ней тридцать лет и любил ее, поэтому считаю себя вправе это утверждать. Моя жена не верила, что является частью этого мира, как другие люди. Она родилась на свет, чтобы жить в одиночестве, хорониться в укромных местах, и люди, которые создавали такие места, были из другой субстанции, не такими, как я, как все остальное человечество. Ее мама и житель морских глубин были для нее реальными, а я и наши дети – нет. Она играла с нами в дочки-матери, в счастливую семью, но мы были всего лишь игрушками. Реквизитом, который помогал ей притворяться обычным человеком. Когда игра становилась невыносимой, она оставляла нас. На несколько дней, на неделю, однажды больше чем на два месяца. Я никогда не знал, куда она пропадала, но понимал, что она ищет. Ей нужна была дверь в реальный мир, где жил ее глубоководный друг. И с годами это томление становилось все сильнее.

Пару лет назад мы плыли на пароме из Гетеборга в Фредериксхавн. Возвращались из небольшого отпуска, в котором праздновали очередную годовщину свадьбы. Погода была штормовая: порывистый ветер, дождь, сильная качка. Несмотря на все это (а может быть, именно благодаря этому?) жена сказала, что хочет выйти на палубу. Сказала, что ее укачивает, что ей неприятен шум и запах внутри парома. Я предложил составить компанию, но она отказалась, попросив присмотреть за сумками. Уходя, Биргитт протянула мне браслет. Она носила его не снимая, но несчастливая жизнь повлекла за