Глафира и Президент - Анастасия Викторовна Астафьева

Глафира. Она поправила платок на голове, прихватила деревянные грабли и вместе с другими бабами отправилась в поле — шевелить подсыхающую скошенную траву. Весёлой говорливой гурьбой топали бабы вдоль деревенской улицы, а трое молодцев, поглядывая на них, подначивая словцом, лихо закапывали в землю уже пятый новенький беленький столб— электричество тянут! Скоро засветится во всех домах «лампочка Ильича», спрячут хозяева керосиновые лампы в кладовки. А пока — белый день, и света не надо! Солнце сияло в высоком голубом, с редкими облачками, небе. Пел и кувыркался в вышине жаворонок. Жизнь была понятная, трудовая, честная. Люди — работящие, отзывчивые, добрые. Будущее казалось ясным, приветливым, благодатным.

Колхоз богател. Новые дома строились для колхозников. Дети рождались. В каждой избе — телевизор, холодильник. Мотоциклы, даже личные автомобили покупать стали. Они с мужем два раза на курорт по путёвке ездили. В море купались. Солё-о-оное!

И когда это всё сломалось? Как-то незаметно, как-то исподволь… И работали вроде так же. И зерна-молока растили-сдавали не меньше. Вдруг стало всё хиреть, сыпаться, техника старая, на новую нет средств, запчастей тоже нет. Вот где батькины кони-то пригодились бы! Да где те кони? Давно колбасой съели… Одно поле запустили, другое… А долго ли? Год-два не паши, не сей — вот и заросло. Работы нет. Молодёжь побежала. Детей не стало. Школу закрыли. Колхоз распустили. Ферму только оставили, а коров чем кормить — не знали. Тянули, сколько могли. Потом и это прикрыли. Свезли бурёнок на мясо.

Муж Глафирин от тоски запил. Да и помер вскорости. В девяносто пятом это случилось. До пенсии два года не дотерпел. И остались в деревне Глафира, Семён со своей Тамарой, ещё одна престарелая пара, да одинокий старичок. Доживали свой век да уходили по одному.

— А что теперь есть — вы и сами видите… — подвела неутешительный итог старуха.

Развалились, сгнили от одиночества брошенные хозяевами дома, магазин раскатали и распилили на дрова, сгорела по мальчишеской дурости двухэтажная школа, с фермы сначала растащили шифер, потом, сколько могли, долбили из стен силикатный кирпич, электрические столбы иструхли, накренились — того и гляди рухнут. В ветреную, мокрую или снежную погоду частенько отключается здесь свет.

Глафира с трудом вынырнула из воспоминаний. Оглянулась вокруг — светлый тонкий березняк тянулся к пасмурному небу. Под ногами — сырая колеистая просёлочная дорога. Рядом стояли усталые, продрогшие Президент и Никитич.

— Замучила я вас? — опомнившись, спросила Глафира.

Она увлеклась, не замечала времени, а мужчины, оказывается, терпеливо шли за ней, не перебивая, слушали её.

— Нет. Наоборот. Спасибо вам за рассказ, за историю нашей страны, — ответил Президент. — Да вы и сама, Глафира Фёдоровна, живая история!

— Да чего уж, — смущённо заулыбалась бабка, — ни памяти, ни сил не осталось. Только вот тут болит, — она показала куда-то на солнечное сплетение, — душа мается за внуков, за правнуков. Жизнь-то какая пошла! Живы ли будем?!

— Домой пора, — перебил её восклицания Никитич. — Дождь начинается.

Оказывается, они бродили так долго, что Илья с Алексеем не только докопали огород и посадили картошку, но и успели подновить забор — из оставшихся досок поставили, вместо сгнивших и упавших, два новых прясла. И отдельные доски тоже заменили.

Глафира, хоть и притомилась от прогулки и воспоминаний, всё же нагрела щей и уговорила всех, даже Президента, их отведать. Ели с аппетитом, нахваливали бабкину стряпню. Может, из уважения, может, по правде. В конце обеда Алёша радостно похвастался, обращаясь к хозяйке:

— А мы на вашем огороде клад нашли!

Он достал из кармана спортивных брюк монетку, подкинул её и положил на скатерть, чтобы всем было видно. Это были две копейки 1906 года, исключительно хорошо сохранившиеся в земле. Все с любопытством рассматривали их, передавали друг другу.

— Там, где сейчас огород, старый дом стоял, — пояснила Глафира, — а в старину принято было под углы монетку закладывать. Чтобы богатство в доме водилось.

— Значит, там ещё три монетки должны быть! — воскликнул Алёша. — Углов-то у дома — четыре!

— Перекапывать пойдёте? — поддел его Президент. — То-то Глафира Фёдоровна вам спасибо скажет за обратно выкопанную картошку!

Все засмеялись. А хозяйка слегка напряглась: вдруг и вправду пойдут снова перекапывать?

— Не-е, я думаю, надо металлоискатель раздобыть и побродить по округе, — азартно рассудил Алёша. — Много интересного найдётся.

Глафира облегчённо выдохнула (огород всё-таки не тронут) и мягко осадила ребят:

— Да тут уж всё вылазали местные умельцы. Железо ищут, потом сдают. Наверное, всё уже откопали да пропили.

— А мы ещё поищем! — не сдавался неунывающий Алёша.

— Клад-то ваш невелик, — вставил своё слово Никитич. Он уже успел заглянуть в телефоне в Интернет. — В начале прошлого века на две копейки ты бы, Алексей, купил одно яйцо. Ну, или одну свёклу!

— Всего-то! — разочарованно воскликнул тот.

— А сейчас, если выгодно загонишь какому-нибудь антиквару… — водитель полистал что-то в телефоне, — сможешь купить десяток-полтора яиц.

Все засмеялись, даже Глафира не смогла сдержаться.

Илья дружески потрепал Алёшу по загривку:

— Не расстраивайся. Завтра походишь с металлоискателем, найдёшь подкову на счастье! Может, даже золотую!

— Надо сначала металлоискатель найти, — проворчал осмеянный парень.

— Интернет тебе в помощь! — встав из-за стола, похлопал его по плечу Никитич. — А мы с Ильёй пока поспим часок. Клонит что-то после обеда…

Ребята попытались помочь убрать посуду, но хозяйка настойчиво выпроводила их, поставила греть воду, чтобы всё, не торопясь, перемыть самой.

Президент задумчиво сидел у окна, смотрел, как расходится дождь, как всё сильнее, чаще капает с крыши, как появляются лужи на дороге. Потом тихо спросил:

— А можно мне на печке полежать?

Глафира пощупала бок русской печи — едва тёплый. Забралась по приступочке, сунула ладони под старый матрас, раскинутый на печной спине, — здесь кирпичи хранили жар дольше.

— Полезайте, я вам подушку подам. На печке в такую погоду сла-адко спится. Как в детстве!

Глава страны взобрался по лесенке наверх, устроился поудобнее. К нему сразу же пристроилась Мурка.

— Гоните её! — велела хозяйка.

— Пусть лежит. Не мешает…

— Можно я телевизор потихоньку включу? Пока посуду мою, новости гляну.

Президент разрешил.

Бабка нажала кнопочку на пульте. Экран засветился. Послышалась заставка новостей. Ведущий поздоровался, коротко осветил события. Следом на экране появился Президент — он проводил дистанционное совещание с руководителями регионов по пандемической обстановке.

Глафира выпустила из рук тарелку, которую мыла. Та грохнулась в раковину, но, по счастью, не разбилась. Бабка растерянно глянула на печку, потом снова на экран телевизора. Покашляла и, словно бы ни для кого, сказала:

— И в телевизоре Президент, и на печи Президент. Так разве бывает?

— Бывает, — спокойно отозвался Президент,