Морской штрафбат. Военные приключения - Сергей Макаров

не с точки зрения ее экипажа, но, в конце концов, на войне как на войне. Но такой случай может навести русское командование на правильные мысли. В самом деле, что делает подлодка в этом фьорде? А если в бой ввяжутся зенитчики, объект в два счета перестанет быть секретным. Мины — это хорошо, но лишь тогда, когда они используются по назначению. Здесь же они только стесняют наши суда и представляют серьезную угрозу — увы, вовсе не для противника, а для нас же.

— Звучит весьма здраво, — заметил Шлоссенберг. — Вы говорили об этом с комендантом?

— Да, бригаденфюрер, я говорил об этом с господином полковником. Герр оберет предложил мне изложить свои соображения в письменном рапорте. Я составил рапорт на его имя и через три дня получил нагоняй от командира соединения адмирала Зейдлица. Герр оберет преподнес ему эту историю таким образом, будто я намеренно действовал через голову начальства…

— Что ж, формально они оба были правы, — констатировал барон. — И потом, что вы, командир субмарины, можете понимать в фортификации?

— Да, бригаденфюрер, — закаменев лицом, отчеканил капитан.

Когда Шлоссенберг отвернулся, снова занявшись разглядыванием береговой линии в бинокль, Майзель выбросил за борт не выкуренную и до половины сигарету. Доктор Вайсмюллер издал неопределенный звук, похожий на лошадиное фырканье, и капитан испытал кратковременное, но острое желание отправить его следом за окурком.

Впереди справа по борту открылся узкий проход. Субмарина изменила курс и медленно, будто крадучись, вошла в боковое ответвление фьорда. Справа и слева надвинулись отвесные скалы, до которых, казалось, можно было дотянуться рукой. Бригаденфюрер опустил ставший ненужным бинокль и, задрав голову, посмотрел наверх. Поперек расщелины по всей ее длине была натянута маскировочная сеть, которую поддерживали прочные тросы и металлические распорки. Откуда-то послышалось визгливое пиликанье губной гармоники, и, когда подлодка миновала очередной выступ берега, стоящим на мостике стал виден прилепившийся к отвесной скале дот, угрюмо таращивший на них обращенную в сторону фарватера черную горизонтальную щель амбразуры. Над его плоской крышей вился легкий дымок; Шлоссенберг разглядел вырубленные в скале крутые ступеньки, натянутую на ржавые железные козлы колючую проволоку и сохнущие на веревке солдатские подштанники, а потом субмарина снова изменила курс, и дот скрылся за поворотом ущелья.

— Вот мы и прибыли, — сказал капитан Майзель, и в его голосе бригаденфюреру послышалось облегчение.

Прямо по курсу ущелье кончалось отвесной каменной стеной, в которой зияло устье того, что, насколько было известно Шлоссенбергу, некогда представляло собой систему естественных гротов и пещер. Справа по борту виднелся временный металлический пирс, к которому был пришвартован бронированный катер береговой охраны. Его угловатая орудийная башенка была развернута в сторону фьорда, стволы счетверенной скорострельной пушки грозно и бессмысленно уставились на субмарину пустыми зрачками раструбов. На пирсе были штабелем сложены мешки с цементом, и люди в полосатых робах грузили их на тачки и везли к гроту по шатким дощатым настилам и мосткам. На краю пирса стоял охранник в криво подпоясанной шинели, в пилотке с опущенными клапанами и с сигаретой на губе. Автомат дулом вниз висел у него за спиной; охранник скользнул по приближающейся субмарине полным ленивого любопытства взглядом, а потом, разглядев на мостике черную эсэсовскую фуражку и блеск витого генеральского погона, выплюнул окурок, рывком передвинул автомат на живот и застыл, вытянувшись, выпятив грудь и растопырив локти. Даже на таком расстоянии было видно, что его задранный подбородок отчаянно нуждается в бритье. «Проблемы с дисциплиной», — вспомнились барону слова капитана, и он мысленно пожал плечами: дай Бог, чтобы дело ограничилось только этими проблемами, которые, в сущности, не стоят выеденного яйца!

Слева по борту на относительно ровной площадке копошилась группа мужчин в полосатых робах под охраной двух автоматчиков. В воздухе мелькали кирки и кувалды, слышались металлические удары, лязг и скрежет железа о камень — военнопленные дробили скалу, добывая необходимый на строительстве щебень. Присмотревшись, бригаденфюрер обнаружил в скалах несколько пулеметных гнезд и удовлетворенно кивнул: на поверку все здесь было не так скверно, как могло показаться на первый взгляд.

Устье пещеры надвинулось вплотную, стали видны бетонные колонны, стальные крепежные балки и стены со следами дощатой опалубки, уже начавшие придавать бесформенной дыре входа милые сердцу военного человека четкие, законченные очертания фортификационного сооружения. Это был главный портал; вблизи он уже не казался таким маленьким и узким, как на расстоянии, и Шлоссенберг прикинул, что человек, обладающий необходимыми навыками судовождения, без особых усилий сумеет протащить через него даже груженую баржу.

Во мраке пещеры блеснули огни ярких электрических ламп; одетый в сталь и бетон скальный козырек надвинулся сверху, и бригаденфюреру пришлось сделать над собой усилие, чтобы не пригнуться, когда субмарина скользнула в черную пасть портала. В замкнутом пространстве, отдаваясь гулким эхом под каменными сводами, звучали металлические удары, людские голоса и треск дизельных моторов. В полумраке тускло освещенного подвешенными на тросах фонарями обширного грота мерцали голубые звезды электросварки, воздух пах озоном и выхлопными газами. Где-то взахлеб стучали отбойные молотки, и их прерывистый грохот, усиленный и многократно умноженный сводами тоннеля, напоминал звуки ожесточенной перестрелки.

Справа и слева протянулись бетонные причальные стенки, превратившие подземное озеро в длинный, плавно изгибающийся канал. Дизельный мотор субмарины коротко взревел в последний раз, вспенив за кормой мутную черную воду, и стальное веретено мягко привалилось бортом к сделанным из старых автомобильных покрышек кранцам.

— Мы на месте, бригаденфюрер, — без особой необходимости сообщил Майзель, наблюдая, как матросы, с обезьяньей ловкостью вскарабкавшись на причал, отдают носовой и кормовой швартовы, накидывая петли толстых пеньковых канатов на чугунные грибки кнехтов.

— Благодарю вас, капитан, — отрывисто произнес Шлоссенберг, поправляя на голове и без того идеально сидящую фуражку. — Вы славно поработали, я отмечу это в рапорте фюреру.

— Хайль Гитлер! — автоматически отреагировал капитан, вскинув правую руку.

Барон небрежно отсалютовал в ответ и стал спускаться с мостика по приваренным к стальному корпусу рубки металлическим скобам отвесного трапа. Его лакированные сапоги поблескивали, отражая свет прожекторов, полы кожаного плаща свободно болтались в воздухе; бригаденфюрер двигался легко и уверенно, словно всю жизнь прослужил во флоте, и капитан невольно позавидовал его отличной физической форме. Глядя на него, было трудно поверить, что это генерал, кабинетная крыса, а не командир разведывательно-диверсионной группы в чине капитана или, самое большее, майора.

С причала уже спустили легкую металлическую сходню. Шлоссенберг стремительно поднялся по ней, махнул зажатой в кулаке перчаткой двум замершим со вскинутыми в нацистском приветствии руками автоматчикам и, широко шагая, устремился туда, где, поблескивая тусклым серебром погон, его дожидались встречающие — военный комендант объекта полковник