Такси за линию фронта - Станислав Кочетков

— Почему не взял? Сколько их было? Четверо. У каждого по два предмета багажа. Нас в машине двое, мест максимум пять — кого-то одного не взять? Кого? Не было там здорового мощного и нестарого, чтобы оставить его посреди дороги. Дальше. Вот представьте себе, что я бы взял двоих, бабульку и молоденькую девицу. Даже не говоря про оставшихся старика и зрелую матрону с излишним весом, отпустили бы? Сколько багажа они бы в машину пытались загрузить? Думаете, четыре предмета, двоих? Если они идут вместе, то уезжающие пытались бы забить всю машину своим барахлом, чтобы оставшимся идти налегке, так?

Докурила. Окурок затушила и в пепельницу, не за окно — хорошо.

— А я вас обещал доставить максимально быстро и с минимальными задержками. А каждый предмет багажа — это отдельный досмотр на блокпосту. И если еще багаж есть, а хозяина его нету… Размеры задержек представили? А теперь представьте, что вдруг мы попадем под обстрел. И уходить нужно будет вот так…

И раскачал маятник змейки от правой обочины до левой. На скорости около семидесяти оно от обстрела и не спасет, но для пассажирки, вперед пересевшей, а на ремень безопасности снова плюнувшей (а я специально напоминать не стал, ибо задолбало их сакартвельское наплевательское бездумие), стало неожиданным шоком стремление верха и низа, а также права и лева поменяться местами… Да, как и предполагал, расперлась руками и ногами «за всюду», выпучила глаза и задавила дыхание в горле застрявшим всхлипом. А я не преминул:

— Ай-яй-яй, ну нельзя же быть такой невнимательной, снова не пристегнулись! И впредь не забывайте, что пристегиваться нужно раньше и обязательней, чем дышать! — и уже в прямолинейном движении резкое торможение с семидесяти до двадцати, и вся дорогая косметика с тщательно выстроенного макияжем лица качественно отпечаталась на лобовом стекле.

Ну, ничего не скажу, оторвался. За все те случаи, когда разное их сакартвело меня строило, спорило и вообще всячески раздражало, оторвался. Хотя вроде бы этой и не за что пока, ну не виновата она, что в сакартвело отбирают таких вот не очень умных куриц, но…

И пока она, отлипнув от стекла, обламывая заманикюренные ногти, трясущимися руками пристегивалась, я, разгоняясь до восьмидесяти, уточнил:

— Так, значит, вы не против, если я кого-нибудь подвезу, кому-нибудь помогу? Конечно, если это не помешает исполнению нашей основной цели, «максимально быстро и с минимальными задержками»?

— Нет. Вы знаете, я, наверное, теперь уже вообще не смогу быть против чего-то.

Интересно, «теперь» — это про войну, то есть вообще, или конкретно про меня, про мои хулиганства в этой поездке?

— Ну, как скажете! А теперь… а теперь выходим на уровень, где раньше был блокпост ополчения. Прошу полного внимания, молчания и подчинения!

А блокпоста-то уже и нету! Сбросил скорость до тридцати, медленно проезжаю, рассматриваю, стараюсь запомнить. Судя по всему, сверху, авиацией работали, гады. Видно, арта, а потом вертушки. Если бы броня пошла, то фундаментные блоки точно бы растащили, а так… воронки еще дымятся. То, что когда-то было торговым ларьком, ставшим потом служебным помещением, уже только курится, где-то тела лежат, но останавливаться рассматривать не буду — не из-за себя, из-за сакартвело, они нервными истеричками, как правило, бывают. Хотя эта вдруг оказалась не против попутчиков, что для них странно. Глянул на дамочку — точно, глаза на мокром месте, губы зубами закушены, но держится. И вслух количество трупов считает.

А ведь соображает дамочка! Четыре трупа, а хлопцев наших было здесь где-то под тридцатник. Значит, остальные выжили! Выжили, но ушли. Судя по всему, не самовольно пост бросили, отступили по приказу. А что из этого следует?.. А то, что спереди могут быть и укры, и наши, и любые бандюки с мародерами, и даже остатки блокпоста вполне могут где-нибудь по обочине к нашим тащиться. Значит, максимальная внимательность, маршрут ровно по центру проезжей части, и гоним. Ну, не на тапку в пол, но не меньше сотки, а лучше сто двадцать: чтобы и еще ускориться можно было, и для стрелка навестись на нас, взять упреждение, уже составляло проблему.

И как накаркал — вдвоем накаркали! Ну, может, с десяток километров пролетели, за горбик дороги перевалили, спереди стрельба, и метрах в пятидесяти спиной к нам из-за поворота размалеванный «синяк»[3], по пояс голый, но с калашом и трубой одноразового гранатомета, как-то по-заячьи за дерево на обочине отпрыгнул, на одно колено, влупил короткой очередью туда, откуда прибежал, и давай на плечо гранатомет ладить.

Я — по тормозам, хотя бы потому, что оружия у меня ноль, а быть в таком замесе лишней подвижной мишенью… Дамочка сразу два кулака в рот засунула. А из-за поворота — «пах» из подствольника — и уже никто никуда не стреляет! Говорят, что ВОГом убить невозможно, мол, осколки мелкие, летят недалеко, но… но вот этому — точно хватило: так он, синий, на бок и прилег, не до конца взведенный гранатомет подушкой под ушко подсунув.

Остановился метров за десять, двигатель не глушу, дамочке — «сидеть, молчать, из машины не выходить, форточки не открывать», сам аккуратно так дверь прикрыл, чтоб замком не клацнуть, и к синяку.

Да, синяк совсем неправильный, в наколках вместо крестов — свастики, вместо куполов — скелеты зигуют, а погиб как им и должно: тех самых мелочных ВОГовских осколков как раз хватило, чтоб через глаза, нос и рот прямо в мозг. И, насколько мне помнится, так стрелять именно на том блокпосту умел только один человек, как раз командир поста.

— Эй, Муха, привет! Это я, Волька! — второго такого ВОГ-снайпера, хоть в форточку седьмого этажа, хоть из-за угла под дерево осколками в морду положить, рядом нету. Муха синего уделал, гарантирую. — Сто лет тебе еще жизни, бродяга, выходи, ты же знаешь, я, как всегда, безоружный!

— Тьфу, мать-перемать, в дышло, корень, двенадцать колен израилевых и по крышке гроба елдовеником, Волька, мать твою, ну нельзя же так! Ты бы хоть движком взрыкнул, мы ж тебя за его подельника приняли!

— Ну это вы совсем зря, я скорее зэков возить буду, чем таких вот разукрашенных фашей!

— Все, точно он, Волька! Выходи, братва! — и из кустов лезет с десяток ополчей.

Угостил хлопцев сигаретами. Спросил разрешения у пассажирки — на десять минут перекурить, новостями обменяться, задержкой не считается. Рассказал, что видел, спросил про блокпост. Объяснили хлопцы.

Сначала в тыл