Такси за линию фронта - Станислав Кочетков

Станислав Кочетков

Такси за линию фронта

Часть первая. Волька. Перевозчик

1. Позывной

— Куда ехать?

— Горловка.

Она добралась до меня черт-те откуда, с другого конца Славянска, договориться о вывозе. А я все не мог припомнить, откуда мне знакомо и почему так несимпатично ее лицо. Тянул время, доедая поданную теткой окрошку и думая, как поступить.

Не нравилась мне эта немолодая женщина с огрубевшими ладонями, одеждой мешком, нелепыми мослами локтей и коленей, запахом свежей выпивки и лицом, покрытым мелкой сеткой лопающихся сосудиков.

Передачку родне я уже сбросил — продукты, шмотки, лекарства: и дядька «онко», и отец у меня «онко», хотя таблетки там всякие, но если просят, что я, своим не достану? — разгрузился, машинка теперь пустая, и салон, и багажник. Задерживаться в Славянске я не собирался. Постоянные ночные обстрелы угрожают не только моей бестолковой жизни, но и кормильцу семьи — машинке, — да и сидеть в тесном сыром подвале с родней… Люди, конечно, хорошие, но знать, что воздуха и так немного, а ты его своей тушей в полтора центнера потребляешь, как они вдвоем, за них дышишь…

С другой стороны, на завтра ко мне просились теткины соседи через два дома, у них магазин и кафе с большим подвалом, там переночевать труда не составит, но под их запросы, чтобы вывозить, лучше бы не мой древний «Сеат Панда» 1982 года выпуска, похожий на обрезанные жигули в миниатюре, а газельку или какой другой микроавтобус…

Кстати, подшаманить машинку пора: начались «сопли» по системе охлаждения, тросики лохматятся, визжит и хрипит левый наконечник рулевой тяги, скоро и правому черед придет, сайлентблоки просятся на замену, а это всё деньги.

— Сколько вас?

— Двое, я и муж. Он инвалид, но не бойтесь, он сам ходит, он с головой инвалид!

Ложка застыла в тарелке — я вспомнил. Дней пять-девять назад, предыдущая поездка или перед ней, когда фашистская «градина» влетела в больницу, осколками посекло окна в доме напротив, где сплошные магазинчики. И вот там «взяли мародера»: из магазина детских товаров вытащили небритого кучерявого детину не меньше меня размерами, у которого по карманам был рассован всякий яркий ширпотреб. Фломастеры, линейки, мягкие игрушки, альбомы-раскраски, даже детские шапочки и балетные тапочки, а из заднего кармана свисал красно-люрексный подростковый комплект мини-бикини. И когда это всё из него извлекали, он стринги с блестяшками схватил и с радостным мычаньем надел себе на голову.

И стояла толпа, уговаривала ополченцев отпустить задержанного, мол, дурачок он и есть дурачок. И стоял патруль, и его командир, молодой, но напрочь войной замотивированный, пламенно вещал про «война», про «приказ», про «защита», про «безжалостно расстреливать мародеров и прочий асоциальный элемент». И бегала эта самая женщина от толпы до патруля, кидаясь на всех: на патруль — «отдайте моего», на толпу, обижаясь на «дурачка» или «безмозглое дитя великовозрастное» и оскорбляя в ответ метко, злобно, точно и безжалостно. Она на всю улицу пахла спиртным и угрожала патрульным: «Не отпустите — до Стрелка дойду, все про всех расскажу, как вы у меня самогонку брали, каждый шаг записан!»

И витали над скандалом оторопь и страх: и нового обстрела, и сухого закона… Как же в толпе называли эту женщину, кличкой какой-то… Нет, не вспомню…

Медленно поднял глаза — и отвел, не смог смотреть в ее, напряженные.

— Деньги-то у вас есть? Смотрите, расклад такой: бензина потребуется в один конец на второй передаче столько литров, я беру за туда и обратно. Амортизация машины — столько. Мой заработок — ну, пусть столько же. Сможете заплатить?

Это, к слову, меньше, чем берут другие перевозчики: я «тройной тариф за риск» не беру. Конечно, чуток приврал, и на второй передаче у меня расход меньше, и не собираюсь я до Горловки ползти на второй, будет нормальный асфальт — и на пятой полечу. Но как посчитать амортизацию, если не знаю, какой дорогой поеду? В позапрошлый раз пришлось вместо пятнадцати километров по трассе накрутить целых пятьдесят восемь на первой передаче по лесам, причем и по колеям, и по сущему бездорожью, как здесь говорят, «навпростэць». Клиренс у «Панды» маленький, всего одиннадцать сантиметров, не на каждый буерак въедешь, пенек в траве не заметишь — прощай и бампер, и радиатор… И очень хочется машинку подлечить, она у меня пусть и маленькая, а такая шустрая, с места до сотни быстрее десяти секунд разгоняется; по трассе, естественно.

— Смогу! — как в холодный омут с головой выдохнула посетительница и тут же полезла за пазуху, в лифчик, наверное, за деньгами. Платье съехало на сторону, из выреза наружу вывалилось нечто такое длинное, сморщенное, неаппетитное, что я не смог не отвернуться, не прервать злобно:

— Стоять! Нельзя! Не сейчас, вы что, примет не знаете, не верите? Половину — при посадке в машину, вторую половину — в Горловке.

— Смотрите, я везу только до Горловки. Точнее, до конечной троллейбуса. Даже если поеду через Горловку в другое место и нам будет по пути, это будет другой разговор и другая оплата. Даже если возьму пять копеек — все равно это другой разговор.

Дальше. Вещи. Берите только самое ценное и мягкое. Что не бьется и не ломается. Вот, запишите размеры сумок, нет, лучше я сам… Не больше этих размеров по любому измерению. Максимум восемь сумок, больше не влезет. Картины и фотографии только без рам. Сразу предупреждаю: посуду, телевизоры, зеркала — ни в коем случае! Никаких «на коленки в салон». Если начнут стрелять и нужно будет быстро на ходу в двери выпрыгивать, из-за этого «на коленки в салон» с жизнью попрощаетесь. Документы только с собой. Одеваться немарко, неброско и неприметно, но только в гражданское: ничего рыбачьего, охотничьего, железнодорожного или какой другой формы. Это и обуви касается: лучше кроссовки или кеды, ни в коем случае не берцы и не сапоги. Укропы остановят — не отбрешетесь. Лучше, если одежда и обувь потеплей: ночами бывает прохладно, хоть и конец мая.

Где живете?.. Жукова. Ладно. Я за вами заеду. В шестнадцать тридцать плюс-минус пятнадцать минут. Когда? Или сегодня, или завтра, или третьего дня. Не хочу загадывать, ждите к шестнадцати тридцати трое суток, считая с сегодняшних.

* * *

В тот раз с самого начала не заладилось, только я поздно обратил на это внимание: при подъезде