У смерти на краю. Тонечка и Гриша - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик
У смерти на краю. Тонечка и Гриша читать книгу онлайн
Война — великая разлучница. Там, где она прошла, теряется всё и все. Армии теряют людей и технику, бойцы теряют друзей и однополчан, а мирные жители теряют своих близких и дальних родственников — отцов и сыновей, жён и матерей, детей и родителей… И даже когда война уходит в прошлое, её страшные сёстры — разруха и разлука — ещё долго гуляют по истерзанной земле.
Но есть она — непобедимая и неподвластная войне, соединяющая души и сердца людей, помогающая им найти друг друга даже за тысячи километров — Любовь!.. И вот именно о ней эта книга. О Тонечке и Грише, об их большой Любви, не давшей им потеряться и вновь соединившей через долгие годы войны!
А она, Тоня, всей душой так мечтает о том, чтобы кончилась война. Чтобы вернулись все домой… и Гриша.
Прощайте, постылые теплушки и товарняки. Теперь, купив билеты на присланные мамой деньги, можно ехать «с комфортом» в плацкарте по бесконечно длинным рельсам и шпалам Транссиба.
По всем его дорогам. По рельсам, бегущим прямиком к Владивостоку.
Здравствуйте, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Чита, Благовещенск!
Кланяюсь вам!
Да вот только заторы и долгие ожидания в тупиках и на запасных путях всё те же.
Хабаровск!
— Ско-рей, ско-рей, — в нетерпении громыхают колёса, торопясь довезти до Владивостока исстрадавшуюся Тонечку с детками.
Родная Уссурийская дорога!
Уже осень. Дожди, холодно. Грязное, запотевшее стекло вагона с капельными дорожками. Дети кашляют.
Тонечка уже на исходе последних сил.
Мама, как нам трудно… Но мы держимся!
Мы уже проехали через всю нашу огромную страну. И мы обязательно доедем! Жди…
15. У самого Тихого океана. Приехали!
И наконец, в конце ноября 1941 года, после пяти нечеловечески трудных месяцев дороги — добрались!
Да тут уже первый снег! Как холодно.
Но вот уже родные сопки! Знакомые места! Пригород мелькает… Станция — Первая Речка!
— Верочка, Лизочка, смотрите! Приехали! Посмотрите, бабушка! Вон ваша бабушка на перроне! Да вон же тётушки ваши! Ждут вас, доченьки! Теперь всё будет хорошо!
Она уже и не говорит слова эти, рыдает, да только сил нет, голос пропал. Подхватив Лизу на руки, еле слышно зовёт:
— Верочка, выходим! Мы приехали.
Спустилась с подножки и… упала в объятия Катерины, оторопевшей, не узнавшей в этих оборванных и исхудавших бедняжках свою красавицу дочь и хорошеньких внучек.
Зарыдала Катерина в голос, запричитала было. Но тут же оборвала себя. Не место и не время.
— Пойдём, Тоня. Домой, домой!
Подхватила Лизу, взяла за руку Веру, с детским любопытством глядевшую на сказочную бабушку из маминых рассказов. Молодые и красивые тётушки разом скинули с себя пушистые белые шали, закутали продрогших племянниц.
Дорогу домой Тонечка видела как во сне, долгожданном сне.
Сошли с трамвая…
Вот оно, главное — добралась она с детьми до родной сторонки. К маме, к братьям, сёстрам, ко всем своим! Смогла она! Сделала! Слышишь, Гриша, довезла, сохранила наших девочек! Всё теперь будет хорошо. Только ты, родной, подай весточку…
Тонечка и верила, и не верила своим глазам. Вот же он, большой двухэтажный кирпичный дом на Первой Речке! Всё как мама писала ей. Крытое крылечко, большая веранда…
С робостью Тонечка вошла в незнакомый ей дом. Первый раз переступала она его порог.
Новый дом на Первой Речке, какой ценой он достался её родителям…
Тонечка и Гриша уже знали из писем родных о жестокой смерти Степана, отца Тони. Страшный это был удар для всех.
Случилось это незадолго до начала войны.
Степан с Катериной из пригорода Владивостока, со станции Угольная, решили переехать поближе к городу, на Первую Речку. Продали свой дом и уже перевезли в новый дом все вещи. Устроились. Но пока покупку не оплатили. Переезды-то произошли, а вот все расчёты за дома запоздали. Покупатель их старого дома, приятель Степана, долго собирал деньги, но, наконец, собрал. Теперь смогут Степан с Катериной оплатить и новый дом! На радостях пригласил друг Степана отметить — завершить продажу. Посидели они, выпили, как водится. Стемнело, стало уже совсем поздно.
— Стёп, мы с тобой того-этого, не донесёшь ты деньги-то, вытрясешь… Щас ты иди к себе, а эта, деньги я тебе все завтра сам принесу, на трезвую голову. Агась?
— Какой разговор. Ладно. Так я пойду? Ну, бывай.
И пошёл пьяненький Степан к трамвайной остановке.
Да не дошёл.
Видно, «пасли» его бандиты. Думали, он деньги за дом с собой несёт. Вот и зарезали его зазря, а тело на рельсы положили, тем самым скрыть убийство попытались.
Долго кричала-плакала Катерина, да не дозовёшься, из мёртвых не поднимешь. Так и похоронила она мужа своего, кормильца и надёжу.
В день похорон тот-то друг, покупатель их старого дома, растерянно топтался у порога. Сказать что — слова из горла нейдут. Он только молча деньги Катерине всё совал.
За дом. До копеечки принёс.
Оплатила Катерина свой дом на Первой Речке, и пошла там жизнь иная.
Нежданная, негаданная.
Без Степана.
Всё теперь — на её плечи. А руководить большой семьёй — дело ой трудное!
Вот в этот-то дом и приехала теперь Тонечка с детьми. Дом новый, а внутри, гляди, всё по-старому.
Вот на просторной чистой кухне большой, знакомый с детства резной буфет, а в комнатах стоят старинные сундуки с медными накладками, невысокие коренастые шкафы, чёрные комоды с тяжёлыми, еле выдвигающимися ящиками и коваными ручками, висят такие привычные коричневые портьеры с кисточками, мутное зеркало в старой почерневшей раме — такое знакомое и… незнакомое!
Тонечке с девочками отвели одну из трёх больших комнат второго этажа.
Внизу Катерина держала квартирантов. Всё же доход в семью. Теперь-то, когда она осталась одна, каждая копеечка на счету.
Родня…
Ах, как немного их осталось, тех, кто ещё не ушёл на фронт. Даже Таня, младшая сестра, та, что детской завистью завидовала Тоне-путешественнице в той прошлой мирной жизни, скоро идёт воевать добровольцем. Оканчивает курсы санитарок.
После нескольких месяцев страшного пути девочки запаршивели-завшивели. Бабушка на трамвае свезла их в городскую баню и долго-долго отмывала, причитая над исхудавшими внучками. А вши, что же, керосин всегда под рукой. Раз, два — и голова свободна от «оккупантов».
— Вот бы так можно было справиться с фашистами! — мечтала Верочка. — Раз! Полили их керосином — и нет ничего! И папа домой пришёл бы…
В довершение всех бед Тонечку мучила бессонница. Так Тоня была больна, что даже есть ей не хотелось. Верочка тоже страдала нервами, кричала ночами, часто пряталась под стол — так отзывалась в ребёнке та безумная бомбёжка под Орлом. Катерина не знала, что и делать. Но, как это обычно бывает, в самое нужное время судьба вынула из рукава козырный туз: соседка привела старушку-ведунью.
В самом деле, эта пожилая женщина обладала природным даром гипноза. Она несколько раз погружала Тонечку и Веру в сон и что-то шептала над ними. Взяла за труды мешок картошки. Немало по тем временам. Да разве сравнить с тем, что обе — и Тоня, и Вера — наконец вернулись в себя! Плохое в памяти как-то стёрлось, задвинулось вглубь, побледнело. К Тонечке вернулись сон и аппетит, Верочка перестала дичиться и кричать по ночам. Всё понемногу
