Молот шотландцев - Виктория Холт

Уильям поспешил вниз, чтобы поприветствовать отца и старшего брата, и отец, обняв его и убедившись, что он и его брат-священник здоровы, сказал, что очень торопится и должен поговорить с глазу на глаз.

В кабинете Малкольм Уоллес рассказал, зачем приехал.

— Мы больше не можем терпеть власть англичан в Элдерсли, — объяснил он. — Я дал это ясно понять и этим навлек опасность на себя и на всю нашу семью.

— Отец, я горжусь вами! — вскричал Уильям.

Отец поднял руку.

— Возможно, это было безрассудство. Но они идут за мной. Я отправил вашу мать с вашим братом Джоном в Килспинди в долине Карс-оф-Гоури, и я хочу, чтобы ты, Уильям, как можно скорее последовал за ними.

— А вы, сэр? — спросил Уильям. — Куда отправитесь вы?

— Мы с твоим братом Малкольмом едем в Леннокс. Есть замысел собрать отряд, чтобы выступить против англичан.

— Отец, я пойду с вами.

— Нет, сын мой. У меня для тебя более важное поручение. Я хочу, чтобы ты отправился в Килспинди и защищал свою мать и младшего брата.

Уильям колебался. Он жаждал пойти в бой против англичан, но понимал, что задача защитить семью была первостепенной важности.

— Когда мне выступать?

— Как можно скорее. Можешь не сомневаться, скоро за мою голову назначат цену, и членам моей семьи будет небезопасно.

— Я отправлюсь немедленно, сэр, — вскричал Уильям.

Священник покачал головой и сказал, что велит слугам подать еду, а пока ее готовят, Уильям может собраться в дорогу. Священник был опечален. Сердцем он чувствовал, что ничем хорошим этот мятеж не кончится, и он был бы счастливее, если бы они смогли уладить дело на переговорах между шотландцами и англичанами.

***

Уильям прибыл в Килспинди и застал там свою мать и младшего брата Джона, с нетерпением его ожидавших.

Мать была встревожена.

— Я не хотела, чтобы твой отец вот так уезжал с Малкольмом.

— О, матушка, — вскричал Уильям, — вы как мой дядя. Готовы заплатить любую цену за мир.

— Для женщины, у которой есть муж и сыновья, мир — самое желанное, что есть на земле.

— Нет, матушка, — ответил Уильям. — Честь важнее. Вот что я вам скажу. Однажды мы изгоним англичан из Шотландии, и я…

Он умолк. Он не хотел говорить о своей мечте. Она была слишком драгоценна, и он боялся, что, рассказав о ней, он ее сглазит. Он не хотел говорить, что видит себя во главе войска, ведущего шотландцев к победе, сокрушающего мощь Эдуарда. Но такова была мечта, и с годами она становилась все ярче.

Килспинди! Какая скука. Здесь не было никакой опасности. С Джоном занимался наставник, но Уильям уже перерос это. Мать беспокоилась о его прерванном образовании. В Килспинди ей ничто не угрожает, говорила она. Она хотела, чтобы он поехал в Данди к ее брату, который приютил бы его, и там он мог бы посещать школу при монастыре.

Когда он заверил ее, что уже достаточно взрослый, чтобы покончить с учением, она покачала головой. Она очень хотела, чтобы он завершил свое образование, и настойчиво пыталась его убедить. Его послали к ней, чтобы защищать ее, напомнил он. В этом нет нужды, сказала она. На самом деле, ей будет безопаснее без сына, у которого вошло в привычку вслух высказывать свои мысли об англичанах. Если она будет жить тихо, ей не понадобится защита.

Надо признать, тихая жизнь в Килспинди его не слишком привлекала. Если бы он мог присоединиться к отцу, он бы так и сделал, но он не знал, где тот находится, поэтому в конце концов согласился покинуть Килспинди и отправиться в Данди к своему дяде по материнской линии.

Это решение оказалось роковым. Дядя принял его радушно, и вскоре он уже учился в школе, где усердно занимался, надеясь как можно скорее завершить свое образование, чтобы посвятить себя своей судьбе. Он жаждал присоединиться к отцу, но знал, что не должен отправляться на его поиски, а оставаться там, откуда мог бы легко прийти на помощь матери, если она будет в нем нуждаться.

Вскоре он стал очень популярен в доме своего дяди, особенно у экономки, которая порой слегка досаждала ему своей неусыпной заботой: она требовала, чтобы он не выходил на холодный ветер без теплой куртки и съедал всю кашу до последней крошки. Он поддразнивал ее, ей нравились его шутки, и было очевидно, что она рада появлению в доме молодого человека.

Замок Данди находился в руках губернатора Селби, одного из худших наместников Эдуарда, и этого человека в городе очень не любили. Его наказания за неповиновение были исключительно суровы, и, будучи человеком высокомерным, он требовал от шотландских жителей величайшего почтения. Когда Уильям бродил по улицам города, он сгорал от ярости. Он сидел в тавернах, слушал рассказы о несправедливости и созрел для беды.

Как-то раз он облачился в свой лучший плащ и тунику зеленого, модного в ту пору цвета, заткнул за пояс кинжал и меч и отправился на встречу с друзьями в одну из таверн.

На узкой улочке он увидел идущего ему навстречу юношу в сопровождении двух приятелей, и по угодливому виду спутников сразу стало ясно, что юноша этот был важной особой. Уильяму не нужно было объяснять, кто это. Он уже видел его прежде, когда тот ехал верхом со своим отцом, губернатором Селби.

Юноша ожидал, что Уильям снимет шляпу и низко поклонится. Вместо этого Уильям преградил ему путь, ясно давая понять, что не намерен даже посторониться и пропустить его.

Юный Селби смерил Уильяма с ног до головы надменным взглядом, от которого шотландское сердце Уильяма забилось от ярости и предвкушения. Наконец-то он оказался лицом к лицу с одним из врагов.

— И кто это у нас? — спросил Селби, обернувшись к одному из приятелей. — Достаточно неотёсан, чтобы быть шотландцем.

— А вы достаточно надменны, чтобы быть англичанином, — вспылив, бросил Уильям.

— Вы слышали? — вскричал юный Селби. — Он оскорбил нашего короля.

— Кого, этого тирана?! — вскричал Уильям; кровь взыграла в нем, и он был в самом безрассудном расположении духа.

— Клянусь Богом! — вскричал юный Селби. — Вы слышали? Он так говорит о великом Эдуарде!

— Хотел бы я не только говорить, но и действовать против него.

— Полагаю, нам следует преподать этому шотландцу урок, — протянул Селби.