Владек Шейбал - Лейла Элораби Салем

молчание. В тиши комнаты, во всем воздухе ощущалось нечто такое, что невозможно было описать словами, но которое они уже в душе пережили вместе, омыв горечью их долгого, слишком затяжного расставания. Мать читала в сердце его состояние, всей душой пропуская через себя ту невидимую злополучную нить, что могла в любой миг разорвать малое их долгожданное счастье. От Брониславы исходило тепло, умиротворение, которое Владислав искал на чужбине и в котором так остро нуждался теперь, когда рай его детства был утерян навсегда. Он так и заснул на коленях матери, окруженный ее вселенской заботой, впитывая в себя те силы, ту доброту, кои внутренним взором нашел в ее сердце.

Ранним утром Бронислава как обычно, в привычной своей заботе, приготовила завтрак. Владислав столько лет не вкушал материнскую еду, что не заметил, как почти сразу все съел, наслаждаясь знакомым в детства вкусом. В обед он повез мать кататься по городу, показывал ей памятные, исторические места Лондона, с восторженным голосом рассказывал все, что ведал о столице Англии. Они гуляли по Тауэрскому мосту, остановившись, Влад взмахом руки окинул линию горизонта, нарисовав невидимую дугу, сказал:

Посмотри, мама, как прекрасна Англия, как красив Лондон! Когда впервые я сюда приехал, то понял-осознал неким чувством, что должен остаться здесь, что именно на британской земле моя жизнь изменится к лучшему.

Да, Лондон и правда красив, - грустно молвила Бронислава, не сводя глаз с сына, - только мне тебя будет не хватать. Когда еще я прилечу к тебе?

Мама, оставайся со мной, я попрошу в консульстве дать тебе разрешение на пребывание в Англии. Ты видишь, у меня большая квартира, мы будем жить вместе, сейчас я хорошо зарабатываю и смогу обеспечить нам обоим безбедное существование. Я стану заботиться о тебе как ты раньше заботилась обо мне в детстве. Прошу, останься.

Женщина глубоко вздохнула и по ее глазам Владислав понял, что ничего из того, что он говорил не имеет никакого значения. Мать не могла остаться - не из-за него, нет, просто она не смела бросить мужа одного, не могла оставить родной дом, как поступил он, Владислав. Старческой рукой Бронислава провела по щеке сына, проговорила:

Ты должен строить и дальше свою жизнь так, как желаешь, я буду тебе только мешать.

Мама, но ты будешь приезжать ко мне хотя бы в гости?

Конечно, мой любимый мальчик. Когда я тебе понадоблюсь, то прилечу к тебе как можно скорее, стану помогать, чем могу. Ты не знаешь, как сильно я тебя люблю и горжусь тобой.

Скрывая катившиеся по щекам слезы, Влад горячо обнял мать, прижал к своей груди. Он понял теперь, что она всегда находилась рядом с ним, где бы он не был, и именно ее благословение, может статься, спасло его жизнь, иначе он не стал бы тем, кем является ныне.

Еще долго они ходили по центру Лондона. К вечеру забрели в парк - там много было уже людей, отовсюду раздавались звонкие детские голоса. Владислав поглядел в ту сторону, откуда слышались переливчатые чистые щебетания ребяческие, и к горлу вновь подступил тугой комок, с запоздалым раскаянием осознал-понял он, чего лишился в погоне за мечтой и чего желал в тайне сердца. Вспышкой молнии пронеслось далекое воспоминание о Янине - той, что действительно любила его не за какие-то заслуги, а просто как человека, как родного человека. Она могла бы стать матерью его детей да Господь забрал ее раньше, с тех пор - чувствовал он, оборвалась тонкая нить между ним и семейным счастьем, ни одна женщина так и не стала его законной женой, о которой мечтал долгие годы.

Бронислава даже в тишине, без всяких слов поняла состояние сына, женщина каким-то иным чутьем знала Влада - даже его думы и тайные желания. Легким касанием она взяла его за руку, спросила на армянском языке:

Сынок, что с тобой?

Ничего, матушка... я задумался просто, в этом парке я часто вспоминаю прошлое, которое никак уже нельзя изменить.

Не стоит того делать, сын мой. Углубляясь в прошлое, ты лишаешь себя будущего.

Может и так, да только благодаря воспоминаниям я все еще жив, благодаря им я не сломался перед превратностями судьбы, не рухнул в пропасть. Всегда и везде я чувствую над собой спасительный колпак и под ним мне так хорошо и так спокойно.

Теперь мне понятно, почему твой дядя Жозеф выбрал именно тебя. Еще когда ты был ребенком, он указал перстом в твою сторону, сказал: "это дитя отмечено печатью судьбы, берегите его как зеницу ока и он прославит род наш". Станислав лишь усмехнулся, а меня все изнутри опалило жаром, мне так стало страшно за тебя, я хотела в тот миг одного - уберечь тебя ото всех бед.

Кроны деревьев заколыхались под дуновением ветерка - вечернего, прохладного. Владислав посмотрел на небеса, вздохнул и вдруг задал матери давным-давно мучивший его вопрос:

Мама, ответь мне, почему отец так ненавидит меня?

Бронислава вся вздрогнула внутри, большой выдержки стоило ей дать ответ спокойным, ровным голосом:

Станислав любит тебя, может статься, даже больше Янки и Казимежа, но ему никогда не была по нраву твоя неуступчивость и жажда свободы. Твой отец любит всем руководить, командовать, Казимеж полностью в его воли, ты же пошел наперекор отцовскому приказу, решил жить, как желаешь сам, а не кто-то иной, вот почему Станислав зол на тебя.

Слушая речь матери, Влад не смог более сдержать слез; многое из того, что было недоступно его пониманию, отныне явилось в распахнутую настежь дверь и он узрел внутренним взором глубокую тайну. В миг ему стало так легко и так страшно одновременно, что он не мог держать тугой порыв чувств. Он повернул к Брониславе влажное от слез лицо, спросил:

Ты попроси у отца прощение от меня и скажи, как сильно я его люблю. Я всех вас люблю: тебя, папу, Янку, Казимежа, всех моих дядей и тетей и потому жду всех вас в гости, ведь я так скучаю по вам.

Отец сильно поругался с дядей Адамом после твоего отъезда. Мария доложила Станиславу, что дядя отдал тебе деньги на дорогу.

Папа и дядя поссорились из-за меня? Что же я сотворил! -потрясенный Владислав не мог осознать до конца, какой разлад произошел в его семье в следствии его выбора.

Оставь их предрассудки им самим, дядя Адам никогда не ладил со Станиславом, тебе об этом и так известно. Но Адам любит тебя и всякий раз