Серена - Рон Рэш

Не сворачивая и не снижая скорость, он миновал развилку и проехал еще с полсотни ярдов, после чего развернул «паккард», съехал на заросшую бурьяном обочину и выключил мотор. День выдался теплым, но Пембертон не стал опускать пассажирское стекло: в том, что рубашка начала пропитываться потом, он предпочитал винить жару. Минут через двадцать машина шерифа показалась на съезде и, вырулив на основную дорогу, бодро покатила в сторону Уэйнсвилла.

В багажнике «паккарда» лежал двухфутовой длины разводной ключ фирмы «Стиллсон», и Пембертон провел пару минут, воображая эти десять фунтов стали зажатыми в руке. Вполне подойдет. Или же можно просто позвонить Миксу, попросить передать Гэллоуэю короткое сообщение… Ключ повернулся в замке зажигания, нога нажала на педаль стартера. Ладонь Пембертона легла на черную рукоять переключения передач и, словно в поисках опоры, стиснула шарик из твердой резины. Он выжал сцепление и еще немного посидел не шевелясь, прежде чем сдвинуть «паккард» с места. Однако, подъехав вскоре к съезду в сторону Дип-Крик, Пембертон не сбросил скорость, а продолжил движение вперед, въехал в Уэйнсвилл и поочередно миновал больницу, школу и железнодорожную станцию, после чего направился в долину Коув-Крик.

Проезжая мимо лесопилки, Пембертон вспомнил похороны отца – хотя вспомнил ли? Выражение «восстановил в памяти» подошло бы куда лучше. Пембертон начисто забыл даже то, случалось ли ему думать о смерти отца после возвращения из Бостона и когда он в последний раз вспоминал о матери и двух сестрах. Письма, которые родные присылали ему в первые месяцы, летели в корзину нераспечатанными. Отчасти так он освобождал себя от оков прошлого, за что с таким жаром выступала Серена, – но в то же время это было и чем-то вроде спонтанно возникшей амнезии: чары, которым он с готовностью и вполне добровольно поддался.

На полпути к лагерю Пембертон свернул к обочине и заглушил мотор: ему захотелось вновь постоять на подъеме, откуда он впервые показал Серене владения своей лесозаготовительной компании. Подойдя к обрыву, он опустил взгляд, чтобы скорбно обозреть масштабы темной прорехи, которой лесорубы изуродовали землю, и еще долго стоял, глядя на разоренный пейзаж. Далеко позади долины и горных хребтов за нею лесопромышленник нашарил взглядом силуэт горы Митчелл. По утверждению Бьюкенена, это была наивысшая точка на востоке Соединенных Штатов, – и, по-видимому, партнер Пембертона был прав: ее вершина была ближе к облакам, чем любая другая. Пембертон долго всматривался в очертания далекой горы, чтобы затем вновь опустить взгляд, и в этот момент ему почудилось, что и сам он вроде как спускается, медленно и неудержимо падает в пустоту с открытыми глазами.

Глава 27

Не успев увидеть свет позднего утра, Рейчел уже ощутила его на закрытых веках: уютное тепло и нежные краски солнца. Рядом она услышала ровное дыхание Джейкоба и по какой-то причине, природу которой в первые секунды после пробуждения Рейчел не могла уловить, сразу осознала особую важность этого едва слышного звука – тихого шелеста детского дыхания, самого факта, что ее сын вообще дышит. Рейчел потянулась к мальчику и прижала к себе; Джейкоб жалобно пискнул в знак несогласия, но очень скоро его дыхание вновь сделалось глубоким и ровным. Тут его матери все вспомнилось: и шериф у двери хижины, и наскоро натянутое платье, и туфли на босу ногу, и собранная в спешке дорожная сумка с вещичками Джейкоба. «Вероятно, всего лишь ложная тревога, ничего серьезного», – сказал шериф, но рисковать он не хотел. Так Рейчел оказалась в городе: Макдауэлл привез их с Джейкобом в пансион, разрешив переночевать в своей комнате. Не в состоянии заснуть, девушка слушала звон старинных часов в холле, пока за окном не стало светать, а сынишка не захныкал. Только дав ему грудь и успокоив, она и сама погрузилась в тревожный сон.

Сейчас, уже после полудня, они с Джейкобом сидели на заднем сиденье патрульной машины шерифа Макдауэлла и ехали по извилистой дорожке, которую некогда проторил себе ручей, бежавший по дну лощины Дип-Крик. За очередным поворотом дорога и вовсе превратилась в неровную тропу, петлявшую между деревьями. Ветки царапали бока машины, а пружины сидений, скрипя, ходили ходуном под пассажирами. Описав новый резкий поворот, дорога попросту кончилась: впереди были только кленовая рощица и уходящая под сень ее листвы узкая тропа шириной не более фута. Сдав назад, шериф развернул машину так, чтобы видеть дорогу, по которой они приехали, и заглушил двигатель, хотя дверцы не открыл. Рейчел не имела представления о том, где они оказались. Когда она спросила шерифа, куда они направляются (единственная ее попытка заговорить с тех пор, как хозяйка пансиона привела их с Джейкобом в здание суда), тот коротко ответил: «В безопасное место». И теперь, бросив взгляд в зеркало заднего вида, встретился с нею глазами.

– На несколько часов я оставлю вас здесь, у человека по фамилии Кепхарт. Ему можно доверять.

– А вдруг это чей-то розыгрыш? Ложная тревога, как вы и сказали.

Шериф повернулся, положив руку на спинку соседнего сиденья.

– Прошлой ночью была убита Аделина Дженкинс. Мне кажется, убийцы рассчитывали узнать от нее, где найти вас с ребенком.

Металл и подушка сиденья под Рейчел вдруг словно сжались и истончились, проседая; ее охватило ощущение полной потери веса, как бывает порой на качелях в точке взлета. Она крепче прижала к себе Джейкоба, зажмурилась на пару секунд, но затем опять открыла глаза.

– Вы о вдове говорите? – уточнила она: пусть еще хоть несколько мгновений эта страшная мысль побудет вопросом без ответа, не обретя пока фатальности утверждения.

– Да, – ответил Макдауэлл.

– Кто же мог пойти на такое?

– Серена Пембертон и ее приспешник Гэллоуэй. Ты ведь знаешь, кто это, не так ли?

– Да, сэр.

Джейкоб, закряхтев, выгнулся у матери на коленях. Опустив взгляд, она увидела его широко открытые глаза.

– Мистер Пембертон… – пролепетала Рейчел и осеклась, не найдя слов, которые можно было бы добавить.

– Он не участвовал, это я знаю наверняка, – сказал шериф. – Сомневаюсь даже, что он был в курсе их намерений. – Макдауэлл перевел взгляд на Джейкоба. – У меня есть свои соображения о том, почему она это сделала, но мне было бы интересно послушать тебя.

– Наверное, потому, что я смогла дать ему то единственное, чего она дать не сумела? – предположила Рейчел.

Шериф чуть заметно кивнул; как показалось Рейчел, этим он скорее подтвердил, что услышал догадку, чем выразил согласие. Снова отвернувшись к дороге, он, кажется, погрузился в свои мысли. Откуда-то из глубины леса до них донесся стук