Жена комиссара - Светлана Шахова

Лишь поднявшись на палубу, узнала: ему не удалось поменять валюту, а что с иностранными деньгами делать в Союзе, было неизвестно.

Эта новость Елизавету совершенно не тронула. Сердце трепетало под впечатлением от необъятного морского красавца – плавучего лайнера «Ильич», который уже завтра к вечеру должен доставить семью во Владивосток.

Дети восторженно вертели головами, озираясь на гудящую толпу около посадочного трапа.

– Ух ты! – воскликнул Коля. – Сколько же здесь народу?!

– Думаю, четыреста пятьдесят пассажиров, ровно столько, сколько вмещает теплоход, – отозвался отец. – Вообще-то, «Ильич» – грузо-пассажирское судно. Ходит по маршруту Владивосток – Петропавловск-Камчатский. Сюда его, похоже, временно командировали для отправки наших демобилизованных.

Он взял Арину за руку.

– Сейчас перебежим по мостику. Не бойся, я тебя держу… Надя, и ты, Николай, идите с мамой, не споткнитесь.

Оказавшись на борту, подполковник свернул к ближайшей двери, толкнул её, посторонился, пропуская семью.

.– Нам повезло – будем жить на главной палубе.

Каюта в центре судна показалась Елизавете вполне приемлемой для полуторадневного пути. Выглядела она как обычная комната. Пусть маленькая, но главное – на всю семью: с одёжным шкафом, санузлом, двумя двухъярусными койками и одиночной у иллюминатора, временно разложенной на столик и два сиденья. Там дети уже ссорились из-за места.

– Ага, Надька, стой сама! – возмущался Коля. – Мне так ничего не видно.

– А у меня ноги устали стоять.

– Так подвинься немножко. Аринка тощая, вы вдвоём поместитесь.

– Прекратите немедленно, – строго распорядилась Елизавета. – Иначе никто у окна сидеть не будет.

В наступившей тишине заговорил отец:

– А вы знаете, что центральное расположение – самое удобное на корабле? Здесь не укачивает, и не так слышен гул моторов. Кстати, посмотреть вокруг можно и наверху, с открытой палубы. Это даже интереснее.

Коля резиновым мячиком отскочил от сиденья.

– Так пойдёмте сразу!

– И то правда. Вещи пристроили, теперь можно и осмотреться.

Елизавета, поднявшись по крутым ступеням, очутилась в гуще приятной суеты. От вида множества подтянутых военных, степенно прогуливающихся и выстроившихся у фальшборта в одиночку или в компании нарядно одетых жён и детей, её охватило ощущение праздника.

– Папа, когда мы уже поплывём?!

– Наберись терпения, Николай. Посадка скоро закончится.

– Смотрите-ка, там вода… прямо на палубе…

– Коль, да угомонись ты. Какая ещё вода?

– Если, Надька, ты такая умная, пойди и посмотри.

– Папа, скажите ему! Придумывает, сам не знает что.

– Не ссорьтесь. Там и правда вода. Это бассейн.

Коля присвистнул.

– Ниче-е-его себе. Можно, сбе́гаю?

– Нет-нет, – вмешалась Елизавета. – Подожди, отчалим.

– А потом можно будет искупаться?

– Вряд ли. Даже здесь сквозит, а в открытом море, наверное, ещё холоднее.

Наконец «плавучий город» издал длинный, зычный гудок. Отделился от причала и медленно заскользил по прозрачной глади. Люди на борту замахали руками. Елизавета, глядя на разрезвившихся детей, сдёрнула с шеи шёлковую косынку и тоже махнула в сторону отдаляющегося города.

«Как всё-таки жаль, что Гришу отправили раньше, – подумала она с печалью. – Да так скоропалительно, даже попрощаться по-человечески не удалось. Всё, что успел, так это привет через Павла передать. Даст ли Бог ещё свидеться?»

Коля рванул к фальшборту с криком:

– Пошли на море смотреть, вон там место освободилось!

Сёстры за ним. Елизавета, увлекаемая за локоть мужем, в несколько шагов оказалась рядом с детьми. Оперлась на стальное ограждение, посмотрела вниз, залюбовалась гладью, разбиваемой судном, и разбегающейся от борта мелкой волной.

– Вот это медузы! – воскликнула Арина.

– Где? – Надя забегала глазами.

– Да вон там, подальше от бортика. Видишь, синие пятна через шляпки просвечивают?

– Точно! Висят на месте… Вот это да-а-а…

– Ты что, в первый раз медуз увидела? – поддел брат.

– А ты, можно подумать, таких огромных видел.

– Ну-у-у, – Коля почесал затылок, – вообще-то, нет. У этих не шляпки, а целые шляпищи. Страшилища какие-то.

– Ага, не то что морские звёзды, – мечтательно проговорила Арина. – Особенно когда в лагере плавали, помните?

Елизавета насторожилась. Арина же, не замечая знаков сестры замолчать, продолжала:

– Подплываешь к буйкам, смотришь, на дне лежат, на солнышке греются, кажется, рядом, рукой достать можно, а на самом деле – глубоко, просто вода такая прозрачная.

Елизавета строго посмотрела на старших.

– Это что ещё за плавание к буйкам вы устраивали? Почему я только сейчас узнаю́?

– Да мы ничего… Нам вожатые разрешали… – промямлил сын, не отводя глаз от воды.

– Мы же с Колькой плавать умеем, а на Аринку надувной круг надевали.

– Да вы меня без ножа режете! – воскликнула Елизавета. – А если бы волна пошла? А если бы круг прохудился? Как бы тогда ребёнка спасали? Вот уж не думала, что мои дети – такие беспечные. Я-то надеюсь, что они взрослые, ан нет – в головах пусто. Никуда одних не отпустишь… Никаких вам сегодня бассейнов. Наказаны… все втроём. Марш в каюту!

Дети, понурив головы, послушно поплелись прочь.

– Может, не стоит так строжничать? – шепнул на ухо муж.

Елизавета метнула укоризненный взгляд.

– Неужели не понимаешь?! Да я, как услышала, думала, сердце лопнет. Когда Танечку-малышку потеряла, чуть умом не тронулась, еле справилась. А как остальные, да все втроём под воду ушли бы?

Подполковник, горестно прикрыв глаза, покачал головой. Взял похолодевшие ладони жены и тихо сказал:

– Пойду провожу их. Подожди здесь.

Оставшись одна, Елизавета подумала: «И ведь в день посещения ничего не рассказали, негодники. Боялись, что заберу домой». Однако тут же обмякла, вспомнив, какую огромную гордость испытала тогда за своих детей. Арина победила в конкурсе талантов и прямо на сцене получила вазу с фруктами. Ели их всей семьёй, расположившись на пляже и слушая рассказы Нади: как её избирали председателем пионерской дружины, как им с Колей и другими активистами вручали грамоты.

Сердце затрепетало от воспоминаний о трогательной прогулке по кромке воды, где сама она с не меньшим интересом рассматривала прозрачных медузок да тех самых морских звёзд со щупальцами и бегущими по центру каждого «лучика» присосками.

На минуту даже пожалела, что придумала такое жестокое наказание, но стряхнула сентиментальность и рассудила: «То – на мелководье, а то – на глубине… Нет уж, пусть посидят денёк, подумают, стоит ли в другой раз так рисковать…»

Спустя время, Елизавета всё же не выдержала жалкого вида детей и разрешила окунуться. Расположившись у бассейна, она подставила лицо мягким закатным лучам.

– Ка-ак же хорошо-о-о, – проговорила нараспев. – Вот так бы плыть и плыть, ни о чём не думать.

Коля вылез из воды, стуча зубами.

– Бр-р-р, замёрз. Надь, дай вытереться! – крикнул на ходу.

Выхватив протянутое полотенце, начал энергично растирать посиневшее тело. «До мурашек наплавался… – подумала Елизавета. – Ну и пусть. Здесь хотя бы под присмотром».

– Мама,