Жена комиссара - Светлана Шахова

– Да я не то что заболела, а чуть не умерла этой ночью, – прошептала она в ответ. – Это же было настоящее светопреставление!

Муж снял фуражку. Нервно смахнул со лба выступившую испарину. Надел снова.

– Почему меня не разбудила, милая?.. Я ведь ничего не слышал…Надо же, всегда так чутко сплю, а тут, видно, укачало, полностью отключился…

– Что ж, как вышло, так вышло. Поздно сетовать. Слава Богу, дети не проснулись… Так что ж это всё-таки было?

– Я поутру вышел: туман по воде стелется. На палубу взглянул – чего только нет: водоросли, медузы, щепки, размокшие обрывки бумаги. Матросы мусор вычищают, пол драят. Надо бы спросить, да от службы нельзя отвлекать. Стал выжидать удобного момента. Тут капитан появился. У него поинтересовался. Говорит, судно попало в пятибалльный шторм по шкале Бофорта. В Цусимском проливе туманы и штормы не редкость. Для моряков, мол, обычное дело, здесь и покруче бывает. А это – та-ак, всего лишь неспокойное море, волны не выше пяти метров.

– Всего лишь?! Неспокойное море?! Эх, Павел, говорить-то просто, а ты бы видел эти волны. В иллюминатор так бились! Как только стекло вдребезги не расшибли? Если в нашей центральной каюте стены «ходили», представляю качку на носу и корме.

Подполковник сокрушённо кивнул.

– Так и есть. Кружки, миски с полок падали, хорошо, что железные.

– А как же матросы?!

– Ну да, ну да, говорят, без пострадавших не обошлось. Ушибы, синяки, порезы – это мелочи. Но вот двое, отстояв вахту, видно, крепко уснули, а когда болтанка началась, с коек свалились. У одного – сотрясение, у другого – перелом… Лиза, ты совсем побелела… Не переживай так. Всем первую помощь оказали. Прибудем в порт, их сразу в госпиталь отправят… Ну, всё, пойдём собираться. Считанные часы до Владивостока.

Дети послушно вылезли из бассейна. Лица их светились удовольствием и готовностью выполнять любые требования родителей.

За час до прибытия народ уже толпился на верхней палубе. Облачная дымка клоками распущенной ваты наплывала на пылающий диск солнца, но свет и тепло по-прежнему струились, преодолевая слабую преграду.

Постепенно облака стали уплотняться и срастаться, а вскоре превратились в беспросветный серый навес.

Смена погоды ничуть не расстроила Елизавету. «Что может быть лучше дома?» – ликовала душа в предвкушении окончания пути, ведь мысли уже неслись скорым поездом в Москву.

Глава 53

Владивосток встретил неласково: причалом, замусоренным окурками, скомканными билетами вокруг урн.

Низкое, бетонное небо сыпало моросью. Покидая теплоход, пассажиры устремлялись в здание железнодорожного вокзала неподалёку от порта.

У Елизаветы давно вошло в привычку готовить на случай самое необходимое, потому в руках оказались ловко извлечённые из чемодана зонты.

– Лиза, какая ты предусмотрительная, – похвалил муж, раскрывая над головами детей дождевую защиту.

– Ага, нам лучше всех, останемся сухими, – поддержал Коля и зашагал впереди остальных.

Елизавета удивилась противоречивому настроению. Она с таким рвением стремилась в Союз и сейчас была, несомненно, рада оказаться на родине, однако счастье затмила мрачная картина: оборванные дети, спящие на грязном кафеле зала ожидания; курящие возле колонн подозрительные люди, скрывающие глаза под надвинутыми на лоб кепками; громкая ругань у касс.

Сидячих мест не оказалось. Остановились у выхода к путям. Надя с Ариной пристроились на чемоданах.

Спустя полчаса, Коля нервозно спросил:

– Долго ещё здесь топтаться?

– Дождь кончился. Пойдёмте на воздух, – предложил Павел Семёнович, выглянув в окно.

На перроне царила та же толчея и суета, что и в вокзале. Проводники проверяли билеты, пропуская пассажиров в новенькие вагоны длинного состава на первом пути.

– Это наш поезд? – спросила Надя.

Коля поднял большой палец, прищёлкнул языком.

– Не хуже китайского. Быстро до…

– Не хочу расстраивать, – перебил отец, – но это другой маршрут. Боюсь, у нас условия будут не очень… Скоро этот состав отправится, и наш подадут.

Очереди пассажиров с тюками, чемоданами, толстыми сумами, связанными и перекинутыми через плечо, постепенно растворились. На перроне остались малочисленные провожающие. Да и те, стоило составу с грохотом тронуться с места, быстро разбрелись.

На опустевшую платформу из здания вокзала тут же хлынула новая волна отъезжающих.

Арина дёрнула сестру за рукав.

– Эти люди плыли с нами из Дайрэна.

– Ага, я тоже узнала вон того высоченного майора. Ещё думала про него: ну и дядя Стёпа-великан…

Дети весело захихикали.

По третьему пути паровоз, старчески кряхтя, тащил вереницу товарных вагонов. Вскоре он скрылся позади застывшего на втором пути пассажирского состава. Судя по металлическому скрежету, там и остановился.

Из громкоговорителя донеслось объявление. Елизавета силилась понять, какой именно поезд объявляют, но слова, размытые эхом, сливались в невнятную абракадабру.

Все те, кто недавно сошёл с трапа «Ильича», заспешили к деревянным мосткам, уложенным для перехода между путями. Павел Семёнович поднял чемоданы.

– Поспешим! – скомандовал и направился за народом.

– Папа, зачем так быстро? – часто дыша, спросила Надя. – Там даже проводников нет.

– Откуда ты знаешь? – отозвался отец. – Мы ведь ещё до своего поезда не добрались. Он на третьем пути.

– Что-о-о? – удивлённо протянула дочь. – А как мы туда попадём? Здесь же перекрыто.

– Видишь, в ближних вагонах открывают двери насквозь? А вон люди уже перебираются на другую сторону.

– И мы полезем?

– Больше вариантов нет.

Друг за другом они вскарабкались по высоким ступеням. Прошли через тамбур. Спустились по одному. Оказавшись перед товарным составом, Елизавета воскликнула:

– Боже мой! Павел, неужели мы так поедем?!

Муж виновато кивнул.

– Да, Лиза, придётся добираться «пятьсот весёлым».

– Ты знал?.. И не предупредил…

– Заранее расстраивать не было смысла. Всё равно по-другому никак.

Железнодорожники загрохотали раздвижными дверями.

– Эх ты! Вот здорово! На товарняке прокатимся! – веселился Коля.

Елизавета не могла разделить настроения сына. Открывающиеся тёмные проёмы выглядели в её воображении пастями хищников, куда люди добровольно отправлялись, принося в жертву себя и детей.

– А почему его «пятьсот весёлым» называют? – спросила Надя.

– Это летние поезда с нумерацией от пятисот и дальше. Они только-только появились, – начал объяснять подполковник, подсаживая детей в вагон. – Советский Союз большой, надо же как-то людей с окраин в Москву и Ленинград переправлять. Железная дорога с таким наплывом не справляется. Вот и придумали вне расписания дополнительные товарно-пассажирские составы гонять. Народ наш умом востёр и на шутки горазд, быстро окрестил их «пятьсот весёлыми».

Взобравшись, Елизавета осмотрелась. На расстоянии шага справа и слева примерно в полуметре от пола во всю оставшуюся длину и ширину вагона простирались сколоченные деревянные помосты, напоминающие полати. По широченной лежанке уже озорно носились Коля с Ариной. Беспечная детская шаловливость вдохновила, и Елизавета перестала печалиться. «Ничего-ничего, до Москвы как-нибудь