Королевские сестры - Виктория Холт

Адмиралтейство, само потрясенное выходкой Ли, теперь поняло, что им придется принять Хэддока и Эшби; и в качестве знатного человека, который должен был им помогать, были выдвинуты четыре кандидатуры: Шрусбери, Рассел, герцог Графтон и Генри Киллигрю.

Рассел не собирался покидать Кабинет, так что выбор стоял между тремя остальными. Графтон имел репутацию садиста, и моряки не захотели бы служить под его началом. Генри Киллигрю подозревали в якобитстве, а Шрусбери был человеком королевы.

Адмиралтейство предпочло выбрать Киллигрю, и ему, вместе с Эшби и Хэддоком, было дано командование.

Шрусбери, надеявшийся получить командование, тотчас занемог, едва услышав, что оно досталось Киллигрю.

Он пришел к королеве, и лицо его застыло в покорном выражении.

— Я слишком поспешно вернулся из уединения, — сказал он ей. — Боюсь, мне придется немедленно отправиться в Танбридж-Уэллс.

Мария была в отчаянии, но, очевидно, обаятельному графу следовало подумать о своем здоровье.

***

Для Сары это было время ожидания — всегда столь утомительного. Джон был в Англии, и за это она была благодарна. Как же она наслаждалась теми моментами, когда они могли побыть наедине, строя планы, вечно строя планы на великое будущее. Он не всегда с ней соглашался, и они часто ссорились, но он был так же честолюбив, как и она, и они работали ради одной цели, хотя и не всегда хотели идти одной дорогой. Он говорил ей, что она слишком властна, что наживает слишком много врагов; она возражала, что он тратит время на попытки дипломатии. Но они всегда мирились; они знали, что связаны воедино во славу Мальборо. Если он сможет получить командование армией, а она — командование королевой, которой однажды станет Анна, они, по сути, станут королем и королевой Англии. Это была дивно волнующая перспектива, стоившая целой жизни интриг, планов и редких разногласий.

Мальборо почти надеялся на вторжение в Англию, которое дало бы ему возможность показать свое мастерство. Он надеялся, что это может случиться, ибо в Диле, Рае и даже на севере, в Бервике, вспыхивали мятежи. Шотландию всегда подозревали в твердой поддержке Стюартов, а следовательно, Якова против Вильгельма. Но глупость французов, совершивших молниеносный налет на Тинмут, подавила все мысли о восстании против Вильгельма и Марии из-за необходимости противостоять врагу Англии — Франции.

Нужно терпеливо ждать, говорил Мальборо, но терпение не входило в число добродетелей Сары.

Она поискала, чем бы развлечься, и нашла.

Она играла в карты с Анной и несколькими фрейлинами принцессы, когда они начали обсуждать последствия победы в Ирландии.

Сара заметила, что это, вероятно, означает, что в Ирландии появятся поместья, которые достанутся верным сторонникам короля. Затем она заметила, что леди Фицхардинг выглядит немного самодовольной.

Сара догадалась, что это значит.

Поразительно, что Элизабет Вильерс так мало получила от короля. Сара полагала, это потому, что он надеялся сохранить их отношения в тайне. Какая дура эта Элизабет — не набивать себе карманы, пока есть возможность. Маленький Крючконосый не вечен, и если верить ее шпионам — а им можно было верить, ибо они не посмели бы ее обмануть, — он харкал кровью. И что останется у Элизабет Вильерс, когда его не станет? Неужели королева Мария предложит пенсию даме, которая так хорошо служила ее мужу?

Сара фыркнула от смеха.

Она нетерпеливо разыграла свои карты, быстро закончив партию, а затем нашла возможность загнать Барбару Фицхардинг в угол.

— Я не удивлюсь, — сказала она, — если ваша сестра неплохо наживется на этом ирландском деле.

Губы Барбары заметно поджались.

«Неужели она думает, что я слепая!» — подумала Сара.

— Ну, — сказала Сара, — вы что, язык проглотили?

— Его Величество не посвящал меня в свои тайны, — ответила Барбара.

— Я и не думала, что посвящал. Но бесполезно притворяться, будто ваша сестра не его любовница, когда мы все это знаем. Я думаю, она была бы дурой, не возьми она от Ирландии все, что можно, а я не думаю, что она такая уж дура.

— В этом я с вами согласна. Я тоже не считаю мою сестру дурой.

— Скоро она разбогатеет. Не удивлюсь, если и графу Портленду кое-что перепадет.

— Очень может быть, — ответила Барбара.

«Очень может быть! — подумала Сара. — Так и есть».

Она рассказала об этом Анне.

— Это довольно забавно. Этот голландский выродок. Такой гениальный полководец, моя дорогая! Почему не послали в Ирландию Мальборо? Он бы давно с ними разобрался. Нет, Калибан должен ехать! Он должен быть великим героем.

— Говорят, он великий солдат.

— Великий солдат, как же! Ха! Великий солдат и великий любовник! Знаете, что ирландские поместья теперь в его распоряжении? Он собирается осыпать ими… кого бы вы думали? Две попытки, миссис Морли. Я-то думала, он бесполый. Но его качает то в одну, то в другую сторону. С одной стороны — Косоглазая Бетти, с другой — его дорогой Бентинк, а Кеппел ждет своей очереди. Лакомые кусочки достанутся Бетти и Бентинку.

— Моей сестре это не понравится, — сказала Анна.

— Они надеются скрыть это от нее. Я думаю, ей следует сказать. В конце концов, подумайте, как хорошо она могла бы распорядиться ирландскими поместьями.

***

Мария сидела одна в своих покоях и плакала.

Жизнь была слишком трудна. Сначала ужасное дело Торрингтона и катастрофа при Бичи-Хед, затем все эти хлопоты из-за Хэддока и Эшби, и она знала, что Киллигрю был крайне неудачным выбором; дорогой Шрусбери так расстроился из-за этого, что уехал в Танбридж-Уэллс; она сходила с ума от беспокойства о том, что происходит с Вильгельмом в Ирландии; а когда она для утешения навестила своего дорогого маленького племянника, там была ее сестра Анна и намекнула, что Вильгельм собирается пожаловать ирландские поместья Элизабет Вильерс.

Часто ей удавалось выбросить эту женщину из головы. «Этого нет, — говорила она себе. — Раньше было, но больше нет». Но несмотря на это, она знала, что Элизабет по-прежнему его любовница.

«Почему? — спрашивала она себя. — Почему?»

Вильгельм не был чувственным мужчиной, как ее дядя Карл или ее отец. Для них женщины были необходимостью, но не для Вильгельма. Почему же тогда он не мог довольствоваться своей женой?

Она понимала его привязанность к Портленду. Она сама когда-то любила Фрэнсис Эпсли больше всех на свете; по этой причине она