Венская рапсодия - Дростен Юлия

— Мы хотели провести вместе приятный вечер, а теперь цапаемся из-за этой глупой войны, — примирительно сказала Изабелла. — Не волнуйся о родителях, Нелли. Боевые действия идут далеко от Венгрии. Мой папа тоже хочет остаться в Будапеште со своими магазинами. Правда, в том, что касается нынешней ситуации, он настроен оптимистично и охотнее всех прочих дельцов города готов вкладываться в войну.

— Папа написал, что армия забрала всех наших коров и лошадей, — подавленно сказала Хелена.

Разговор прервал стук в дверь. Вошел дворецкий с жарким из говядины с маринованными огурцами и кнедликами. Пока он разносил тарелки, пришла няня с Эммой. Малютка была одета в ночную рубашку и прижимала к груди медвежонка, которого для нее сшила Фанни. Она пожелала доброй ночи Фанни и Изабелле, после чего подошла к матери. Хелена наклонилась и поцеловала девочку.

— Мама, — произнесла Эмма и прижалась к ней.

— Да, дитя мое?

— Когда папа вернется домой?

— Скоро. — Хелена погладила дочь по голове.

Та озабоченно посмотрела на мать:

— Завтра?

— Нет, Эмма, не завтра. Но ты можешь каждый вечер перед сном просить милого Боженьку поскорее вернуть папу домой. А теперь спокойной ночи, — она подтолкнула девочку к няне.

— Все, больше ни слова о войне, — заявила Изабелла, когда подруги вновь остались втроем. — Я вам уже рассказывала, что достала билеты на премьеру «Королевы чардаша»[57]? Вот удача!

Остаток вечера прошел в возбужденной болтовне, и о войне речь и впрямь больше не заходила.

Когда Фанни поднялась и попрощалась, Изабелла сказала:

— Сиди, Нелли. Я провожу Фанни.

У дверей она, однако, не стала желать девушке доброй ночи, а вместо этого вытолкнула ее в коридор, вышла следом и закрыла за собой дверь.

— Что имела в виду Нелли, когда сказала, что ты беспокоишься о моем брате? — спросила она напрямую.

— Ничего. — Фанни отвела глаза.

Но Изабеллу было так просто не провести.

— Не знаю, могу ли я тебе верить.

Как и после реплики Хелены, Фанни отреагировала раздраженно:

— Почему? Потому что еще тогда, на бале-маскараде, ты заметила, что твой брат со мной заигрывает?

Изабелла так изумилась, что на несколькосекунд потеряла дар речи.

— Откуда ты знаешь?.. Поэтому ты не захотела тогда со мной?.. — Она закусила губу и покачала головой. — Ты его любовница! Всевышний, ну и незадача!

— Иисус и Мария! Неужели ты и вправду думаешь, что я любовница Макса! — воскликнула Фанни.

Изабелла пожала плечами:

— Что думаю я, не играет никакой роли. А вот Нелли, похоже, в это верит. Как ей только в голову пришло?

Фанни покраснела.

— Не знаю.

— Так это неправда?

— Нет!

Изабелла пристально посмотрела на нее:

— Мой брат тебя любит?

Фанни подумала о последней встрече с Максом, о том, как он провожал ее домой после бала прачек. Слово «любовь» тогда не прозвучало, но они были близки друг другу как никогда.

— Любовь — слишком красивое слово, — ответила она уклончиво и невольно бросила взгляд на закрытую дверь. — К тому же он женат на Нелли.

— Это ни о чем не говорит, в особенности в свете того, что у Нелли, похоже, душа к нему больше не лежит.

Фанни глубоко вздохнула.

— У нас с Максом нет будущего, — сказала она. — Но я волнуюсь за него и молюсь о том, чтобы он вернулся с войны невредимым.

Тринадцатого августа Франция объявила войну Австро-Венгерской империи. Мадам Моро сама официально огласила эту новость подчиненным. Выступление она закончила словами:

— Я хочу продолжать жить и работать по-прежнему, пусть для всех нас и настали сложные времена. Обещаю сделать все, чтобы сохранить ваши рабочие места.

Женщины с облегчением выдохнули. Многим из них приходилось самим содержать семьи, потому что мужчины ушли на войну.

На третий день после объявления войны незадолго до закрытия магазина перед модным салоном раздался крик:

— Покончим с французским отребьем! Раскроим всем проклятым французам черепа!

Раздался оглушительный звон, витрина рассыпалась, и в магазин влетели два камня размером с кулак. Один из них едва не задел Фанни, как раз менявшую композицию в окне. Девушка закричала и бросилась на пол, прикрыв голову руками. Осколок стекла воткнулся ей в тыльную сторону ладони.

В салоне началась паника. Посетительницы и продавщицы спрятались за прилавок, но камни больше не летели. Фании осторожно поднялась и осмотрелась. Прохожие на улице Грабен замерли, отчасти с любопытством, отчасти в ужасе глядя на магазин.

— Вы видели, кто это был? И куда он побежал? — спросила Фанни, колени у которой дрожали. Но зеваки лишь пожимали плечами и спешили дальше по своим делам.

— Ну что же вы за люди такие! — кричала девушка им вслед. На плечо ей опустилась чья-то ладонь.

— Не стоит, мадемуазель Шиндлер, — сказала мадам. Покажите лучше вашу руку. Мне кажется, вы ранены.

Только после ее слов Фанни ощутила сильную боль. Она посмотрела на правую руку и увидела, как по пальцам струится кровь.

— Иисус и Мария, я этого вовсе не заметила!

— Выглядит страшно, но, думаю, рана неглубокая, — заявила мадам. — Пойдемте наверх. Я продезинфицирую и перевяжу вам руку.

— Позже. — Фанни достала из кармана юбки платок и обернула вокруг руки. — Сначала нужно сообщить о случившемся полиции!

— Вы же не думаете, что венскую полицию заинтересует разбитая витрина в магазине представительницы вражеской страны? — с иронией спросила мадам.

— Тогда я пойду в полицию одна, — сказала Фанни. — Вы можете описать преступника?

Француженка покачала головой:

— К сожалению, нет. Когда это произошло, я убирала рулон ткани и стояла спиной к окну.

— Тогда давайте опросим остальных, — предложила Фанни. Однако быстро выяснилось, что всех присутствующих преступление застало врасплох и никто ничего толком не видел.

После случившегося покупательницы поспешили покинуть магазин. Больше в тот день никто не приходил. Разбитая витрина с остатками стекол в раме отпугивала людей.

Сотрудницы вместе с мадам убрали товары из витрин и со стеллажа в подвал за железную дверь, чтобы уберечь имущество от кражи. После этого Сара Моро сердечно поблагодарила всех и попросила на следующий день явиться на работу как обычно. Подавленные и обеспокоенные женщины разошлись по домам.

Когда утром Фанни вошла в торговый зал, двое мастеровых вынимали из рамы остатки стекол, чтобы забить витрину досками. Покупательниц в магазине не было. Продавщицы возвращали на место убранные накануне вещи. Поднимаясь на лифте на последний этаж, Фанни думала о том, в самом ли деле мадам удастся держать салон мод открытым, как она планировала. По пути к швейной мастерской ее остановила мастерица Эльфри-да Шуберт:

— Мы обе должны немедленно явиться в кабинет мадам.

— Вы знаете, в чем дело? — спросила Фанни, когда женщина постучала в дверь.

— Она не сказала, но, кажется, что-то важное, — ответила Эльфрида.

Фанни следом за мастерицей вошла в бюро. Мадам с пожилым господином в черном костюме сидела за столиком. В правой руке она держала сигарету и, как всегда, выглядела безупречно с вишневыми губами и аккуратной короткой стрижкой.

«Как будто бы вчера ничего не произошло», — с удивлением подумала Фании.

Мадам поприветствовала обеих сотрудниц и попросила их сесть. Затем она указала на пожилого господина:

— Хочу представить вам моего поверенного, доктора Штрассера. Я пригласила вас, потому что вчерашний день принес мне очередные неприятности. — Сара Моро потушила сигарету в пепельнице и продолжила: — Придя домой, я узнала еще одну новость. Сегодня ровно в полдень мне приказано явиться в полицию.

— Приказано? — Фанни наморщила лоб.

— Это из-за вчерашнего преступления? — спросила Эльфрида Шуберт.

Мадам покачала головой и посмотрела на доктора Штрассера. Адвокат поправил очки и откашлялся.