Расколотая корона - Виктория Холт

что, сын мой, проси Людовика, чтобы ваш брак был отпразднован. Скажи ему, что тебе не терпится увидеть свою невесту. Пусть твоего отца донимают постоянными требованиями отпустить девушку, ибо, поверь мне, он захочет сохранить их связь в тайне как можно дольше.

— Я бы пошел к нему и уличил его в подлости.

— Я знаю, что ты так бы и сделал, и твоя прямота — черта твоего характера, которая внушает мне некоторую тревогу. Я слышала о твоем новом прозвище, «Ричард Да-и-Нет», говорят, потому что у тебя всегда либо «да будет так», либо «тому не бывать». Тебе придется научиться, что иногда необходимо увиливать, и лучшего учителя в этом искусстве, чем твой отец, тебе не найти.

— Вы хотите, чтобы я вел себя как он?

— Я ненавижу его и люблю тебя. Но, ненавидя его, я все же вижу в нем определенное величие. Его похоть погубит его, как она погубила наш брак. Но не недооценивай его, ибо он — грозный противник. Борись с ним хитростью. Сделай так, чтобы твоя месть была самой болезненной для него.

— Я сделаю, как вы говорите, матушка. Я не дам ему знать, что мне известно об этом соблазнении. Она мне не нужна, но я никому об этом не скажу, и только когда ее приведут ко мне, я откажусь от нее.

— Мне нет дела до этой глупой девчонки. Я лишь хочу унизить его.

— Как вы его ненавидите!

— А ты разве нет?

— С самых ранних лет вы показывали мне, каков он.

Королева рассмеялась, весьма довольная. Короля ждали очень неспокойные времена.

***

Ричарду было трудно сдерживать свое отвращение. Не то чтобы его шокировало соблазнение отцом молодой девушки; нравы самого Ричарда не были слишком строгими; но то, что отец осмелился взять невесту, обрученную с ним, было личным оскорблением.

Он отомстит, но его мать была права. На время он должен был изо всех сил притворяться другом короля, ибо ему нужна была помощь в подавлении восстаний в Аквитании. Приходилось признать, что он не был там популярен. Несмотря на то, что он был любимцем матери и она желала, чтобы он был коронован герцогом, они не хотели его. Он не был южанином. Одного взгляда на этого длинноногого, златовласого юношу было достаточно, чтобы признать в нем норманна. В нем проявилось так много черт викингов: его голубые глаза, золотые волосы, высокий рост, манера сидеть на коне, его огромная сила. Правда, он был поэтом и любил трубадуров, но даже в его песнях был северный привкус. Они больше походили на те, что пели Роллон и его люди, когда плыли по Сене, чтобы разорить Францию, чем на сладострастные баллады Юга.

Народ Аквитании не мог полностью его принять. Они с подозрением относились к этой необузданной энергии. Он мог быть свиреп в бою, и они его опасались. Они хотели вернуть Алиенору. Ее они понимали. Они восхищались ее элегантностью, и ее предприимчивый дух импонировал им. У них отняли их герцогиню, и хотя их уверяли, что Ричард — ее любимый сын, они не доверяли ему не больше, чем его отцу.

Поэтому ему нужна была помощь. Лучшее, что могло бы случиться, — это если бы он смог забрать мать с собой.

Этого король не позволил.

Он послал за двумя своими сыновьями, Генрихом и Ричардом, и сказал им, что он от них хочет.

Он решил две проблемы одним ударом.

Генрих должен был сопровождать Ричарда в Аквитанию и помочь ему поддерживать там порядок.

Генрих не возражал. Его величайшим желанием было вырваться из-под опеки, в которую, по его словам, заключил его отец. Стоит ему только уехать и оказаться за морем, и он будет свободен.

Итак, Алиенора вернулась в Солсбери, а Ричард приготовился плыть во Францию. Перед их отъездом жена Генриха, Маргарита, отправилась в Кентербери, чтобы помолиться у гробницы святого Томаса Бекета. Она страстно желала ребенка и просила святого заступиться за нее.

Затем братья вместе с Маргаритой покинули Англию.

Глава IX

МОЛОДОЙ КОРОЛЬ

Между братьями возникли разногласия. Ричард хотел как можно скорее вернуться в Аквитанию, ибо предвкушение битвы всегда его волновало. Но Генрих не торопился. Он был свободен от отца, или так ему казалось, и хотел в полной мере насладиться своим счастьем.

Маргарита выразила желание увидеть собственного отца, и Генрих сказал, что, прежде чем сопровождать Ричарда в Аквитанию, они заедут к королю Франции.

Людовик принял их с радостью и, как обычно, обращался с Генрихом как с родным сыном. Он горячо любил всех своих детей и всегда с большим удовольствием проводил время в обществе любого из них. Когда он услышал, что Маргарита была в Кентербери, чтобы помолиться у гробницы святого Томаса, он одобрил ее поступок.

— Святой, чья смерть стала одной из величайших трагедий христианского мира, — заметил он. — Я никогда не забуду тот день, когда услышал о его убийстве. Я уверен, что ваши молитвы будут услышаны и на них будет дан ответ.

Сам он отслужил для супругов особую мессу, и они уверились, что скоро их заветное желание исполнится.

Генрих Молодой упивался мыслью о том, в какую ярость пришел бы отец, узнай он, что сын явился к королю Франции. И хотя в последнее время он изображал привязанность к отцу, а порою, быть может, и впрямь ее ощущал, теперь, вдали от него, вся его былая обида взыграла вновь, и возродившаяся ненависть была сильна как никогда.

Он поведал Людовику, что они виделись с матерью. Людовик никогда не мог быть до конца равнодушен к Алиеноре и хотел знать, как она переносит свое заточение.

— Она почти не изменилась, — сказал Генрих королю.

— Она из любой передряги выйдет невредимой, — с восхищением произнес Людовик.

Затем Генрих затронул вопрос, который мать посоветовала ему донести до сведения короля Франции.

— Ричард завидует нашему семейному счастью, — сказал Генрих. — Он недоумевает, когда же ему отдадут невесту.

— Я тоже этого не понимаю, — нахмурившись, сказал Людовик. — Не вижу причин для такой задержки. Алисе уже шестнадцать лет. Разумеется, это возраст для замужества.

— А Ричарду почти двадцать. Он по праву должен получить свою невесту.

— Отчего же такая задержка? — потребовал ответа Людовик.

— Это какая-то дьявольская уловка моего отца, — ответил Генрих. — Можете не сомневаться.

— В этом нет никакого смысла, —