Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

сих выгодах выломка и доставка гранита обеспечивается залогами и казна избавляется от содержания на ломке значительного числа рабочих людей, на продовольстие и обмундирование которых потребовались бы немалые издержки… я дабы не терять времени… разрешил заключить с купцом Кушнырёвым на означенную операцию на законном основании контракт; и о том священном долге почитаю всеподданнейше донести до Высочайшего ведения Вашего Императорского Величества.

Подлинный подписал: адмирал Грейг

№ 2016 октябрь 4 дня 1833 г. В Николаеве».

Упомянутым Потье в 1820 году была проложена хорошая грунтовая дорога из Бахчисарая через Мекензиевы горы на Инкерман. А в проект Рокурта вошли ещё 5 акведуков, подводящих чистую воду горных рек к сухим докам. Так же по его плану в 20-х годах созданы следующие объекты: Приморский бульвар в Одессе, Евпаторский порт, инженерные постройки в Таганрогском и Мариупольском портах[107].В начале 1831 года от Грейга требуют доложить о начале работ и в конце февраля этого года, и Грейг и директор управления путей сообщения Опперман представили Николаю I доклад о постройке доков.

О чумном бунте приведу несколько документов. Шигин обвинил Грейга не только в том, что тот инспирировал бунт, но и в том, что ничего не делал. Якобы все подчинялись ему и не имели право вмешиваться, «карантинные чиновники непосредственно подчинялись Грейгу», – пишет Шигин. «Грейг вел себя странно, в городе не появился, предпочитая отсиживаться на линейном корабле, стоящем на рейде. Главной заботой Грейга стало выведение «из-под удара» карантинных чиновников и интендантов». Слов приличных нет, так что – промолчу. Приведем отрывок из книги биографа М. С. Воронцова – О. Захаровой, на которую ссылается Шигин. Поведала она нам то, что «недоисторик» не посчитал нужным упомянуть: «В то время прибывает адмирал Грейг, который согласно приказу императора, поступал в полное распоряжение Воронцова… Согласно приказу императора, М. С. Воронцову было поручено командование всеми войсками, находящимися в городе и его окрестностях, и морским флотом; ему подчинялись все административные власти Севастополя». Воронцов предписал адмиралу «чтобы не одно из судов флота вплоть до его приказа не покидало Севастопольского рейда, но «боясь, в свою очередь, заразы, адмирал Грейг поднял парус и ушел в море». Это был элементарный донос. А случилось вот что. Грейг создал Комиссию по принятию и расследованию претензий и жалоб жителей Севастополя. Когда дело дошло до выявленных злоупотреблениях таможенных и карантинных чиновников, Воронцов отстранил Грейга, ликвидировал Комиссию (именно после этого адмирал ушёл в Николаев) и написал донос. А вот как об этом пишет адмирал А. Б. Асламбегов: «Показания людей, приводящие в опасность карантинных чиновников, не по сердцу верховному начальству. Но выписаный нарочно, чтобы заседать в сей комиссии евпаторский городничий Эссен, вскоре по прибытии своём, поспешил сделать то, для чего, собственно, и был прислан, сделал донос на пристрастие следователей, и на несправедливость их действий. Этим поспешили воспользоваться и не проверив донос, подвергли сомнению показания жителей. Но можно ли по доносу одного члена осуждать целую комиссию?»[108]. Оказалось, можно. Комиссию, как известно из документов, ликвидировали. Вернулся Грейг только тогда, когда император приказал создать вторую Комиссию. Доказательства: «Город оцепили в июне месяце прошлого года. Когда не было ещё не малейших признаков чумы, которая в первый раз появилась только в октябре месяце того года»[109].

«Действия властей местного начальства касательно открытия причин бунта… Граф Воронцов, управляющий всеми действиями, употребил все возможные средства, дабы причины бунта остались сокровенными, или обнаружились только такие, которые не подтверждали бы опасности чиновников местного начальства, как-то: Карантинных, медицинских и других. Все его распоряжения носят отпечаток сей»[110].

«Комиссия Адмиралом Грейгом составленная, которая могла открыть многие по сему собирала жалобы от всего города, уничтожена была приказом 19-го июня после месячного существования. Рапорт представленный его адмиралу Грейгу, объясняющий некоторые обстоятельства, которые желали держать скрытыми, был главной причиной ея закрытия. Приказ Адмирала Грейга от 4 июня обнаруживающий пристрастия, послужил только предлогом к нему. Впрочем, Комиссия сия, не приводя ещё к окончанию трудов своих, не могла подать по сему никакого законного повода к ея уничтожению. По предписанию графа Воронцова, означенная комиссия заменена была Полковником Гинтовтом. И это невольно поражает всякого: произвольно разрушивши Комиссию, вдруг одному лицу представляют все права оной, одно лицо полагают достаточным там, подлинные век бы вышибались; но от действий полковника Гинтовта ожидали других последствий…»[111]

Севастополь 10-го Сент. 1830 г.

«Хотя при самом начале открытия в Севастополе заразительной болезни и во время продолжения оной, начальство всегда принимало меры… ныне дошли до меня претензии, что некоторые из людей тех, терпели во многом недостаток, а с другими даже и жестоко было поступлено. Назначив совместно с Г. Новороссийским и Бессарабским Генерал Губернатором, для исследования таких поступков особенную комиссию, я объявляю о сим по Городу Севастополю на тот конец, дабы все те, кои имеют какие – либо претензии, объявляли оные означенной Комиссии, со стороны которой по разсмотрению таковых, буде они окажутся справедливыми и будет делаемо возможное удовлетворение[112].

Подлинный подписал: Гл. Ком. Черноморского флота и портов Грейг».

В документе Воронцов сообщает Грейгу, «что в состав учрежденной Комиссии он назначил майора Балаклавского греческого батальона Г. Качони и предписал ему выехать в Севастополь»[113]. Так как означенный господин не доехал, появилось следующее письмо:

Милостивый Государь Александр Иванович

От 12 сего месяца, я относился к Г. Новороссийскому и Бессарабскому Генерал Губернатору об отделении со стороны его чиновника в состав Комиссии для разбирательства претензий людей… и хотя Гр. Михаил Семенович объяснил мне, что назначен некто Г. Качони, но как за неприбытием его сюда, помянутая комиссия до сих пор не возымела ещё своего действия… дабы через то не возродилось бы в них нового недовольствия, я имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство о не оставлении скорейшею присылкою в Комиссию Г. Качони или на место его другого.

А. Грейг.

№ 1023 20 июня 1830 г. Севастополь

На подлиннике подписано: Его Превосходительству А. И. Казначееву»[114].

Оказалось, что Качони элементарно испугался, объявил себя больным, но после внушительного «пинка», ему всё же пришлось явиться к Грейгу. И претензии не заставили себя ждать. В них всё чаще стали упоминать фамилии майора Качони и Аудитора. Якобы, они деньги у людей вымогали. На основе показаний потерпевших Грейг, как водится, подготовил доклад Воронцову. Это был один из редких случаев в истории России, когда человек такого уровня выступил, по существу, в поддержку простых людей. Вот тут и началось…

Имеется письмо Воронцова Грейгу