Венская рапсодия - Дростен Юлия

Изабелла разинула рот, а лицо баронессы приняло каменное выражение.

— Я уже слышала от дочери, что ты пытаешься встать вровень с нами. Жизнь так и не научила тебя покорности, мерзавка!

— Для вас я барышня Шиндлер! — не менее холодно парировала Фанни. — И мне срочно нужно на свежий воздух. До свидания, малютка Эмма. Крепко обними от меня маму. — Она поцеловала девочку и с высоко поднятой головой вышла.

— Фанни! Подожди! — Изабелла побежала за ней. — Что произошло между тобой и баронессой?

Фанни остановилась на тротуаре перед домом и в бешенстве обернулась.

— Мне нечасто хочется отвесить кому-то оплеуху, но в случае с баронессой сдержаться было крайне сложно!

Изабелла невольно расхохоталась.

— Ах, Фанни, за эти слова я бы с радостью тебя поцеловала! Не бойся, — добавила она, заметив подозрительный взгляд собеседницы, — я уже поняла, что ты не такая, как я, пусть иногда и сожалею об этом. Но я рада, что размолвка осталась позади и мы снова дружим.

— Я тоже. — Фанни обняла Изабеллу. — Подумай еще раз, нужен ли тебе этот доктор Фрейд.

Три месяца спустя наступило Рождество и Фанни исполнилось двадцать четыре. В сочельник после закрытия салона она отпраздновала рождение Христа с коллегами. Все получили премию от мадам. После этого Фанни отправилась на Ринг, чтобы пожелать веселого праздника Изабелле и Хелене и передать маленькой Эмме тряпичную куклу, которую она для нее сшила. Хелене стало лучше. Во всяком случае, она снова занималась повседневными делами, хоть и казалась отстраненной и погруженной в себя. Безоблачность, которую она всегда излучала, пропала.

Затем Фанни пошла к Йозефе. Они поужинали жареными колбасками с картофельным салатом и вместе посетили мессу.

В рождественский день бывшая надзирательница пришла к своей подопечной на праздничный обед. Йозефа плохо ходила и неохотно покидала свою квартиру, но по такому поводу сделала исключение. Поскольку Фанни не могла оставить томящееся в духовке мясо, соседский мальчик помог старушке спуститься, перейти дорогу и подняться в жилище воспитанницы.

Фанни отлично устроилась в маленькой квартирке. Арендная плата, которую брала мадам, была не слишком высокой. Француженка посоветовала ей купить обстановку в мастерских школы прикладных искусств: там недорого продавались учебные работы. Девушке удалось дешево приобрести самую элегантную и современную мебель, лампы и ковры, какие только можно найти в Вене.

— С днем рождения, детка! — поприветствовала Йозефа свою воспитанницу и протянула ей левую руку, поскольку правой опиралась на клюку. — Теперь ты совершеннолетняя.

— Бог в помощь, госпожа Пфайфер, пожалуйста, проходите! — Фанни обняла старую женщину, помогла ей зайти и сняла с нее пальто, после чего немедленно отметила: — Вы потрясающе выглядите.

— Да уж, постаралась нарядиться к празднику. — Йозефа гордо провела рукой по жакету, служившему верхней частью темно-зеленого твидового костюма: — У меня ведь есть первоклассная портниха.

Фанни польщенно улыбнулась. Этот комплект она в свободное от работы время сшила на своей старой машинке. Ткань была куплена у мадам, когда в конце лета начались первые поставки на осень и зиму.

— Как видите, я все еще не закончила обставлять квартиру, — сказала девушка, провожая Йозефу в гостиную. — У меня просто нет времени заниматься картинами и занавесками. Зато мне поставили телефонный аппарат. — Она с гордостью показала устройство, расположенное на маленьком столике в коридоре.

— Голые стены, во всяком случае, соответствуют твоей мебели, — проворчала Йозефа. Она не скрывала, что выбор Фании кажется ей слишком аскетичным. Комоды, шкафы, столы и стулья, лишенные всяких украшений, выглядели слишком простыми и угловатыми.

Убранная к празднику гостиная Йозефу, наоборот, порадовала.

— Какая красота! — воскликнула она. — Ты очень постаралась.

Ее взгляд переходил от накрытого стола в центре комнаты к небольшой елке на сервировочном столике, украшенной леденцами, позолоченными орехами, стеклянными шарами и свечами. На одном подоконнике расположились резные фигурки из вертепа, купленные девушкой за несколько лет до того на рождественском базаре в Старом городе, на другом — миска с яблоками и пряниками.

— Почти все это я сделала вчера после мессы, — призналась Фанни. — Перед Рождеством в салоне мод так много дел, что совсем не до того. — Она подвела Йозефу к столу и выдвинула стуж — Мне нужно на кухню, иначе телячья рулька подгорит. Но перед этим мы поднимем бокалы! — Фанни вышла и вернулась с бутылкой вина. — Это рислинг, который мы пили летом на виноградниках после моего экзамена. Он оказался таким вкусным, что я прихватила пару бутылок. За здоровье, госпожа Пфайфер!

— Подожди, детка, хочу кое-что тебе предложить. Теперь, когда ты стала совершеннолетней, самое время начать говорить мне «ты». Отныне я для тебя просто Йозефа!

Глаза Фанни наполнились слезами.

— С огромным удовольствием! — Они чокнулись, и девушка поспешила на кухню, из которой уже доносился аппетитный запах запекающегося мяса.

Дожидаясь возвращения хозяйки квартиры, Йозефа медленно потягивала вино. Через окно ей был виден дом, в котором она жила уже много лет. На карнизах и крыше лежал толстый слой снега, из трубы в серое зимнее небо поднимался дым. Старуха думала о сочельнике двадцатичетырехлетней давности, когда появилась на свет ее любимица, и о двух подарках на день рождения, лежавших в сумке. Один был от самой Йозефы, второй она просто должна была передать. Наставница заранее ожидала множества вопросов и уже несколько дней думала над ответами.

В кухне что-то загрохотало, после чего раздался визг.

— Все в порядке, детка?! — прокричала встревоженная Йозефа.

— Да, просто латка очень горячая!

Чуть позже вошла раскрасневшаяся Фанни с блестящими глазами. Она внесла блюдо с запеченной до корочки телячьей рулькой и с гордой улыбкой поставила его на стол.

— Сейчас достану кнедлики и кислую капусту, и можно приступать.

Когда тарелки были наполнены, Йозефа вилкой разделила на части картофельный кнедлик.

— Знаешь, детка, если тебе надоест шить, можешь открыть таверну, — заметила она, попробовав угощение.

— Спасибо! — Фанни обрадовалась похвале: ведь Йозефа и сама была превосходной поварихой. — Но это твоя заслуга. Ты научила меня готовить.

— Если среди мужчин пойдут слухи о том, как ты колдуешь у плиты, скорого замужества не избежать, — заявила воспитательница.

— Так ты хочешь, чтобы я обзавелась семьей? — удивилась Фанни.

Все эти годы Йозефа твердила ей, что надо быть самостоятельной и уметь заработать на жизнь, но на этот раз ответила:

— Иногда я думаю, что это было бы неплохо.

— Мне-то казалось, что тебе важнее моя профессия.

— Конечно, так и есть. Но я ведь тоже знаю, что такое одиночество. Кто составит тебе компанию, когда меня не станет, детка?

Фанни опустила вилку.

— И слышать об этом не хочу! Чтобы ты знала: я буду так хорошо о тебе заботиться, что ты проживешь до ста лет!

— Не стоит вечно думать обо мне. Я уже старая, мне многого не надо. Займись собой!

Фанни нагнулась через стол и взяла Йозефу за руку, у меня все прекрасно: есть профессия и подруги.

Я современная независимая женщина.

Йозефа серьезно посмотрела на девушку, а потом улыбнулась, и морщины у нее на лице стали глубже.

— Ты права, детка, и я очень тобой горжусь.

На десерт Фанни подала печеные яблоки. Дальше последовал обмен подарками — против правил, не в сочельник, поскольку день рождения приходился именно на Рождество. Йозефа презентовала воспитаннице бонбоньерку от придворного кондитера Демеля. Фанни же смастерила для наставницы пестрое стеганое одеяло из обрезков ткани.

— Сейчас, по холоду, оно мне очень пригодится, — обрадовалась старая женщина. Она набрала побольше воздуха в легкие и начала небольшую речь, подготовленную заранее: — Сегодня ты стала совершеннолетней, детка. Это особенный день, пусть даже у нас, женщин, до сих пор нет права голоса и мы не можем в полной мере свободно выбирать, чему учиться и какую профессию осваивать. — Йозефа сделала паузу, после чего с улыбкой продолжила: — Когда я достигла совершеннолетия, мой покойный отец письменно отказался от права распоряжаться моими действиями. Таким образом он подарил мне свободу, и с тех пор я могла сама принимать решения, не согласовывая их ни с одним мужчиной. Он был прогрессивным человеком, мой дорогой папа, и хотел, чтобы у меня были те же права, что и мужчин. — Воспитательница снова улыбнулась. — Тебе не нужен никакой документ, поскольку ни один мужчина никогда не имел права распоряжаться твоей жизнью… — Йозефа осеклась, подумав, что лучше бы прикусить язык, но было поздно: сказанные слова оказали на Фанни вполне предсказуемое действие.