Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

о Юлии Михайловне Грейг. А их что, несколько? Кто именно? Огласите весь список. Где почитать её биографию? Только не надо всуе упоминать Ю. С. Крючкова, он биографию жены Алексея Грейга не писал. Хотя, всё, что вами о ней написано, списано было, слово в слово, именно из его книги. Ваши выводы сделаны исключительно из соображений «собственной подлости» и только потому, что он уличил вас во лжи и в том, что вы не работали в архивах. Говоря о Юлии Михайловне как о любовнице, Шигин упоминает о том, что ничего такого в этом не было, вон даже «В. К. Константин в 1820 году открыто жил с «княгиней» Лович!? Просветим почему, а то, через каждое слово кричать хочется: да читайте же вы хоть что-нибудь… История-то, известная.

В 1801 году жена князя Анна Федоровна уехала от него и требовала развода (говоря по-русски – гульнуть любил Великий Князь). Его долго не давали. Сначала против была императрица Мария Федоровна, потом император Александр. С 1806 по 1820 год фавориткой Константина была Жозефина Фредрихс, от неё был сын Павел. С Иоанной (Жанеттой) Грудзинской он встретился в 1815 году на балу в Варшаве. 5 лет Константин добивался ее расположения. Графиня Анна Потоцкая в дневнике писала, что «стать его любовницей гордая полячка не соглашалась». 1 апреля 1820 года наконец был получен развод. В манифесте Александра объявлялось, «что, вняв просьбе, брак Вел. Кн. Константина с великой княгинею Анной Федоровной расторгнуть, с дозволением ему вступить в новый, если пожелает… Из всех сих обстоятельств усмотрели мы, что бесплодное было бы усилие удерживать в составе императорской нашей фамилии брачный союз четы, девятнадцатый год уже разлученной, без всякой надежды быть соединенною…»[71]. А 12 мая этого же года, они обвенчались «без всякой торжественности, в присутствии только четырех свидетелей…брак отзвался самым благоприятным образом на его неукротимом доселе нраве. Современники говорили, «лев был побежден голубицею»[72]. Венчались сначала по православному, а затем по католическому обряду. Манифестом императора от 8 июля графиня стала княгиней Лович и получила право именоваться «Светлостью». В 1820 году Константин и жил с ней открыто потому, что женаты они были.

Шигин пишет о том, что Грейга хотели удалить со службы ещё в 1820 году? Естественно, без всяких ссылок на документы, чьи-то воспоминания или императора, например. Никто не собирался Грейга снимать, не за что было, да еще и срочно. Да, при Дворе тогда силен был Аракчеев, который Меншикова терпеть не мог и очень хотел отправить его куда подальше из Петербурга. Видимо, не зная куда сбыть последнего, Аракчеев и начал предлагать разные варианты: отправить Меншикова на Черное море, с глаз долой… тот отказался. Тогда Меншикову предложили должность посла в Дрездене (проект назначения от 1824 года), но оскорбился «честный и неподкупный» Меншиков, написал рапорт об отставке и укатил в деревню. Но все же перспектива возглавить морское дело, стать «владычицей морской», засела в голове Меншикова прочно. Интересно здесь другое, «Александра I не смущало, что последний не был моряком». А должно было. Хотя, вспоминая его слова что он «судит о морском деле, как слепой о красках», чему удивляться? До фонаря императору был флот, он его не знал и главное – не любил. Да и что кривить душой, Меншикова император тоже не любил. «Александр I его не любил, находя, что «душа князя чернее его сапога» и что «у него есть ум только для того, чтобы кусаться»[73]. Но более уничтожающую характеристику дал князю адмирал Шестаков в своих записках «Полвека обыкновенной жизни». Адмирал считал князя «ловким царедворцем, желчным и злобным, злопамятным и мстительным». Поэтому, не надо наводить тень на плетень, и приплетать Грейга. «Первый звонок», ничто иное, как «воспаленная фантазия». Приписывать Грейгу «сомнительные» дела в 1820 году, когда на флот практически не отпускались деньги, а результат требовали – по крайней мере странно. Морской бюджет был весьма неустойчив: «В 1803 году – 8,7 млн. р., к 1809 подняли до 23,7 млн. р., а с 1819 г. колебался от 16,8 до 23 млн. В 1821 году достиг наибольшей цифры – 27,7 млн. р., но в 1825–24 млн. рублей». Это суммы на Балтийский и Черноморский флот вместе. Сюда входили зарплаты рабочим, лесоматериалы, постройка доков, эллингов и кораблей, ремонт судов, зданий и многое другое. И на Черноморский флот выделялось значительно меньше денег, чем на Балтийский. «Штаты флота, выработанные Комитетом и введенные в 1803 году, исходили, как было указано в наказе, из соображений о морской силе соседних держав. Состав Балтийского флота должен был равняться датскому и шведскому флотам вместе взятыми, это 27 линейных кораблей, 26 фрегатов и 189 судов гребного флота. Главным портом был назначен Ревель, но работы по исправлению старой гавани и сооружению новой (на 27 линейных кораблей) велись очень медленно и закончились только в 1820 году. Поэтому Ревель не стал главным военно-морским портом Балтийского флота, им так и остался Кронштадт. За всё царствование Александра I там выстроили только 1 корабль. Черноморский флот – флоту турецкому – 21 линейный корабль, 8 фрегатов и 140 судов гребного флота». Почему такое предвзятое отношение именно к Черноморскому флоту, – не ясно. «До назначения в 1816 году Главным командиром адмирала А. С. Грейга порты Черноморского флота содержались в крайне запущенном виде. И только с этого года началось приведение их в порядок»[74]. Да и Михайловский-Данилевский, сопровождавший императора Александра I в его поездке в Николаев, писал: «Май 1818 г. Царь Александр I прибыл в Николаев. 6 мая приехали часу в седьмом в Николаев, где были встречены командиром Черноморского флота адмиралом Грейгом. Государь остановился в его прекрасном доме. 7 мая, к утру мы были в Адмиралтействе, где спускали фрегат «Флору», потом в разных казенных заведениях и между прочим в штурманском училище». 17 мая Грейг представил императору Черноморский флот в Севастополе, который «показался в блестящем виде». Не хотелось бы распыляться и увязнуть в описании событий того времени, но, по-видимому, без этого нельзя. В 1820 году из-за введения военных поселений (предложение Аракчеева), вспыхнули крестьянские восстания на Дону: 2556 селений были охвачены бунтом. До этого, летом 1819 года, по такому же поводу, в Чугуеве около Харькова. 16 (28) октября 1820 года головная рота Семеновского полка подала прошение отменить жесткие порядки и сменить полкового командира. Всё это закончилось для них арестом и Петропавловской крепостью. Весь полк вступился за роту, итог тот же – в полном составе в Петропавловку. Вслед за Семеновским полком,