Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

(из Лондона): «…о нас они ничего не знают, называют нас московитами, северными турками…а один господин долго бумаги смотрел и спрашивал, не против ли вы их веры, не хотим ли свою монархию на весь мир распространить. Зачем нам флот и не думаем ли мы заморские их владения посещать… В газете, как я читал для Плещеева, о русских пишут плохо. На улицах и здесь много красивых женщин, одна мне глазом подмаргивала. А для чего это, дорогая Екатерина Ивановна, я не знал, да и знать не хотелось. Вы мне дороже всех…». Это уже «Иван Васильевич меняет профессию»: «Царицей меня соблазняли, но не поддался я…». Письмо от 30 октября: «Дрожайшая Екатерина Ивановна. Очень мне понравился город Лиссабон… Учусь во всем морским премудростям… Говорят они ещё со времен римской Лузиании искусно корабли водили… Об этом писал их славный мореплаватель и поэт Камоэнс…». Далее: «Дорогая Екатерина Ивановна. И вот снова я в Средиземном море, но уже не как торговый моряк, а как военный». Здесь в Наварине, и собрался весь наш флот. Наш командующий Алексей Григорьевич Орлов сказал: «Хотя Морея и очищена от турок… но силы мои так слабы, что я не надеюсь не только завладеть всем, но и удержать завоеванное…». Это ж насколько господин Ганичев не любил графа Орлова, что выставил его таким слабаком и трусом! Дальше у Ганичева – красивый рассказ не поймешь какого морячка (в том смысле, что ни звания, ни титула нет), которого, причём единственного, пригласили «неожиданно» на бал в дом богатого рагузского вельможи. И вот «судьбоносная встреча»: «остановилась возле него дама и спросила по-французски: «Ну, а вы, молодой русский моряк, будете служить дочери Елизаветы? Я ответил по-русски: «Я служу императрице и Отечеству». И сказала ему дама, «что поедет скоро в Константинополь и оттуда завладеет короной». Вот так подошла не поймешь к кому и всё, как на духу, выложила. И рассказывает далее моряк следующее: «Граф Орлов вместо того чтобы сделать всё честно… пригласил несчастную в гости, заманил на корабль, а потом – стыд и позор! – арестовал её. Не принцесса русская она, не говорит по-русски. Но разве можно любовь и честь заложить за сумнительную победу над дамой? Я всё сие сказал графу… Он закричал на меня, потом пригласил в кабинет, вытащил бумагу и показал ответ императрицы на его послания о самозванке. Я не знал, что графу отвечать, сказал только, что под его началом не хочу служить более!». И ведь эта сказка пишется на полном серьёзе! «Сделать всё честно» – это простите как? «Мадам, вы арестованы, извольте пройти на корабль?». В книге ещё про Потемкина было, о его «деревнях», но этот бред повторять не буду. Нам же нужно о С. К. Грейге, вернее – о его «масонстве». Продолжим: «10 мая 1782 г. Милая Екатерина Ивановна! Сие письмо прошу держать в тайне, ибо я не имею права о том, что пишу Вам, говорить никому. Сообщаю Вам в великой тайности, что вот уже несколько лет я состою в Кронштадской масонской ложе Нептун. Моим наставником и командиром на этом пути был адмирал С.Грейг». А как же заявление Соколовской, что «закон строго повелевал не открывать тайн профанам – ни устно, ни письменно. В сохранении тайны масоны клялись страшными клятвами, подписывая присягу собственной кровью». В следующем письме, от 21 января 1789 года, красиво до слез, описано, что «над могилою Грейга воздвигли великолепный мавзолей и устроили траурную масонскую ложу». Ну, ну. И плевать автор книги Ганичев хотел на то, что есть документы о похоронах Самуила Грейга, которого провожали с воинскими почестями. Дальше «герой-морячок» из его книги и против Грейга пошел, узнав о якобы «переписке его со шведским командующем» (откуда узнал, нам не сообщают), и тоже с открытым забралом высказал всё в лицо командующему.

Что касается Шведской войны, то лучше всего, таким деятелям как Шигин, почитать самого Самуила Карловича. «Журнал о подвигах русского флота против шведов, 1788 г.». А то среди сегодняшних «знатоков» до сих пор бытует легенда, что «адмирал Грейг и герцог Зюдерманландский были членами одной ложи, причем герцог занимал там более высшую ступень, чем русский адмирал. По закону ложи млаший должен был уступить старшему. Но чувство воинского долга взяло верх и Грейг победил шведов». Но главное, во всей этой чуши, продолжение, озвученное некоторыми «историками», что мол «его [69]масонские чувства были настолько растревожены, что вскоре после сражения он умер от нервной болезни». Удобно! Оболгать и свою ложь оправдывать «нервной болезнью». А растревожанные чувства были, поэтому и писал Грейг ещё до начала войны А. А. Безбородко: «Завтра намерен я поручить главную команду в Кронштадтском порте вице-адмиралу Пущину и поднять свой флаг на флоте». И ему же: «Я думаю, что ежели шведский король все свои морские и сухопутные силы собрал в Финляндии, то лучшее дело перенести войну в сердце Швеции к самой ее столице…». Писать о «нервной болезни» боевого офицера, героя Хиосса и Чесмы, участника Семилетней войны, писавшего императрице: «Иду искать неприятельского флота… Не посвященный в тайны дипломатических сношений, не могу понять, каким образом король шведский решился начать войну, которой последствия скорее всего могут быть ему гибельны…Я нетерпеливо ожидаю возможности идти к Ревелю…Командиры наши горят желанием сразиться с ним…Главная причина, почему желаю я, чтобы война со Швецией была ведена энергическим образом, состоит в том, что лето здесь короткое, а я опасаюсь, чтобы другие державы не вмешались в дела наши до того времени, когда В.В. получите от шведского короля удовлетворение равное нанесенному Вам оскорблению». Это что, писал нервный паралитик, человек склонный к сантиментам и угрызениям совести по отношению к врагам? Чувство долго не «взяло верх», оно было всегда выше других чувств. Он присягнул Императрице и России, и никогда бы не стал предателем. За это его ценили и уважали.

Пришло время книги. Весь свой гнев, вернее хамство, «капитан» Шигин направил на жену, потом на детей, сослуживцев и на тех, кто хоть как-то хорошо отзывался об адмирале Алексее Грейге. Как писал академик-физиолог А. А. Ухтомский: «Chague villain trouve sa vilaine»[70]. У Шигина много повторов, поэтому некоторые страницы буду объединять в одно целое. Прощенеце просим у почитателей таланта упомянутых авторов, что пришлось задеть их чувства и поколебать веру в правоту «кумиров». Жизнь-суровая штука: если нашелся тот, кто лжет и клевещет, найдется и тот, кто докажет обратное и оправергнет. Начнем, благословясь.

СТР. 136–137

«Как пишут ее биографы…». Это