Елизавета I - Маргарет Джордж

Он повел нас к выходу из аккуратного, словно по линейке расчерченного садика по направлению к аллее деревьев по плечо высотой, напоминавших выстроившихся в шеренгу солдат. Ветвями они походили на груши или вишни, однако листья были более зелеными и глянцевитыми.

– Я в шутку называл короля Испании королем апельсинов и фиг, – улыбнулся Рэли. – Теперь он утратил первую часть этого титула и остался только королем фиг. Ибо скоро ваше величество будет королевой апельсинов, а также яблок, груш, слив и абрикосов.

Он взял листок и с силой его потер:

– Это апельсиновое дерево, и оно прекрасно прижилось на английской почве – стараниями сэра Фрэнсиса. Я привез из Кадисского похода несколько семечек апельсина и убедил посадить их. Это было три года тому назад, и благодаря его изобретению, – он указал на ряд шатров на колесиках, – они смогли пережить наши зимы.

– Когда холодает, я укрываю деревца этими передвижными пологами, – пояснил Фрэнсис. – Благодаря им они укоренились и выросли. Через несколько лет, Бог даст, начнут цвести и приносить эти восхитительные оранжевые плоды.

– Мои подданные невероятно изобретательны, – сказала я. – Но апельсины в Англии? Кто бы подумал, что такое возможно!

– Я надеюсь, вы вернетесь, когда придет время снимать первый урожай.

– Почту за честь.

Но сколько лет на это уйдет? Буду ли я тогда в силах путешествовать? И еще одна, запретная, мысль: буду ли я тогда вообще жива?

– Есть и еще одно изобретение, – сказал Рэли. – Но представлять его вам должен наш хозяин.

– Завтра, все завтра, – замахал руками тот. – На сегодня довольно чудес.

Я согласилась. Солнце уже село, и мягкие подбрюшья облаков окрасились розовым золотом. Я готова была ложиться спать.

Наши покои были в точности такими удобными, какими показались на первый взгляд. Я устало позволила Хелене разоблачить меня и переодеть в ночную рубаху, а также водрузить на голову чепец. Низкий расписной потолок создавал ощущение безопасности и уюта. На столиках горело несколько свечей; в неподвижном воздухе пламя их не дрожало.

– Отсюда рукой подать до замка Хивер, – внезапно произнесла Кэтрин. – Вы там когда-нибудь бывали?

Замок Хивер. Родовое гнездо Болейнов, дом Марии и Анны Болейн.

– Нет, не бывала, – призналась я.

– Может, съездим завтра вместе? – предложила она. – Я видела его всего однажды, снаружи, еще ребенком. Семья там тогда уже не жила.

Ну разумеется, не жила. Мои бабка и дед умерли почти сразу же вслед за моей матерью, и замок перешел в собственность короны. Некоторое время в нем жила Анна Клевская. После он нашел новых владельцев.

– Даже не знаю.

Я не была уверена, что смогу это вынести. И в то же самое время мне отчаянно хотелось увидеть место, где прошла юность моей матери – в те времена, когда она еще не познала мир. Совершить сентиментальное путешествие, вернуться в прошлое… еще один признак старости. Сложить головоломку прошлого, имеющую значение только для того, чья собственная жизнь подходит к концу.

– Но если для вас это важно… – добавила я.

– Да, для меня это важно. Я никогда не видела свою бабку Марию; она умерла еще до моего рождения, вдали от своей прошлой жизни, в Восточном Эссексе. Кажется, вся семья была так растеряна и разбросана, что с тех пор мы так и не смогли снова собраться вместе. Теперь мы наконец можем вернуться. Вдвоем. Взявшись за руки, мы наконец похороним призраков прошлого.

Если бы только это было возможно. Они не знали покоя, эти духи, отрезанные от всего конечного. Что сталось со старым замком? Зарос деревьями и стоял в дремучей чаще, как зачарованные замки в сказках? Только плющ рос там с тех пор, как род Болейн перестал существовать? Ров пересох? Что мы там найдем?

Внучка Марии Болейн ничем не напоминала свою обольстительную бабку; во всяком случае, я, сколько ни вглядывалась, ничего такого не замечала. Возможно, адмирал Говард не согласился бы со мной. Что же до меня, говорят, я унаследовала глаза моей матери, темные и испытующие. Наши предки продолжают жить в нас, взывая к нам со своей территории, бросая нам вызов: осмелимся мы или нет встретиться с ними на их почве?

– Прекрасно, – сказала я. – Мы немного изменим маршрут. Хивер отсюда всего милях в двадцати, нам более-менее по пути.

При мысли об этом личном паломничестве меня охватила легкая дрожь страха пополам с возбуждением.

66

День выдался изумительный, теплый и солнечный. Сэр Фрэнсис передал нам, что на первую половину дня ничего не планировал, так что мы вольны распоряжаться своим временем, как нам заблагорассудится. Во второй же половине он собирался устроить банкет в саду.

– Дамы, одеваемся как селянки, – скомандовала я. – Никаких воротников, никаких корсетов, ничего темного и такого, что можно изорвать о колючие кусты, – ну, или что-то, что изорвать не жалко.

Сегодня я чувствовала себя легкомысленной девчонкой, словно была не королевой, а деревенской изгнанницей, как в детстве, когда жила в Хатфилде, Хансдоне, Элтеме и Вудстоке и могла беспрепятственно бродить по лугам. Сегодня мне не хотелось даже охотиться – охота казалась слишком организованной, слишком формальной. Вместо этого мы решили пешком пройтись по берегу реки Уондл, а потом углубиться в чащу оленьего парка. Я натянула крепкие сапоги из оленьей кожи и широкополую шляпу от солнца, взяла в руку посох и велела всем следовать за мной.

Поначалу Хелена и Юрвен шли рядом, с легкостью поспевая за мной. Хелене было уже пятьдесят, но благодаря выносливой шведской породе она по-прежнему сохраняла стройность осанки, свежий цвет лица и живость. Я похвалила ее здоровье.

– Даже прожив столько лет в Англии, – ответила она, – я следую правилу, которому научила меня в Швеции моя матушка: быстрая прогулка перед завтраком добавляет десять лет жизни.

– Я тоже большая поборница прогулок перед завтраком, – сказала я. – Посланникам приходится подождать, но без утреннего моциона я не я. А выходить к ним, не собрав в кучку мозги, я не осмеливаюсь.

– Сомневаюсь, чтобы ваши мозги хоть когда-нибудь были не при вас, – улыбнулась Хелена.

– Ну, вам пару раз доводилось видеть меня в состоянии затмения, – напомнила я ей.

Она служила мне так долго, что превратилась уже практически в родственницу. Овдовев, она вскоре вышла замуж за одного из моих кузенов по линии Болейнов, Томаса Горджеса. Их старшая дочь Элизабет тоже была моей крестницей.

– Вы не взяли с собой Элизабет? – спросила я. – Давненько я не видела вашу дочь, мою тезку.

– Взяла, а как же, – отозвалась