Королевские сестры - Виктория Холт

— Не горюй, — говорил он на своем забавном английском. — Как только поправишься, дорогая жена, у нас будут другие.

Был и отец, так за нее тревожившийся, что, казалось, ничто на свете не заботило его больше, чем дочь.

— Мое бедное, дорогое дитя, — сокрушался он. — Я хорошо понимаю твое разочарование. Но ты показала, что плодовита. Едва выйдя замуж, ты тут же забеременела; как только встанешь на ноги и поправишься, будет еще один. Мы все разделяем твое горе, но, дорогая моя, я все стерплю, лишь бы мое любимое дитя с каждым днем становилось здоровее.

— Вы лучший отец, какой только может быть у дочери, — сказала она ему.

— А кто бы не был им для лучшей из дочерей? — с нежностью ответил он.

Пришла ее мачеха с королевой, обе часто переживали подобные разочарования. Они соболезновали ей, но в их разговорах звучала одна и та же мысль: скоро в колыбели Анны появится новый младенец.

Если так, то она будет совершенно счастлива, заявила Анна. Она познала материнство, пусть и краткое, и трагическое, но оно заставило ее понять, что она хочет детей. Эта была девочка, но будут и мальчики; и втайне она напомнила себе, что один из этих мальчиков может стать королем Англии.

Никогда еще Анна не чувствовала себя такой честолюбивой, как лежа в постели, окруженная всей роскошью, какую только мог придумать ее отец, — честолюбивой ради сына, который у нее будет.

Король пришел навестить ее — добрый, как всегда, но выглядевший постаревшим. Улыбка его была веселой, но в белках глаз виднелись красные прожилки.

— Не горюй, племянница, — сказал он. — Если я когда-либо видел хорошего жеребца, так это наш друг Георг. Не трать слишком много времени на роль больной, и, черт побери, ручаюсь, скоро снова начнешь округляться!

Все было очень весело, и она чувствовала себя защищенной и счастливой, время от времени вспоминая о дорогой Марии, которая перенесла выкидыши и, должно быть, горько скучала по отцу, мачехе, дяде, тете и, самое главное, по доброте мужа. Милый, милый Георг, как же он отличался от этого ненавистного Вильгельма, который, как сообщали из Голландии, винил Марию в потере детей.

Какая у нее была хорошая семья, и как утешительно было чувствовать себя любимой!

Она была так довольна, что на несколько дней забыла о существовании миссис Фримен, которой, к ее досаде, не позволяли той свободы, что была у нее прежде. Леди Кларендон взяла на себя управление двором, и, естественно, герцог Йоркский уделял больше внимания своей свояченице, чем любимице дочери.

«Так будет не всегда», — думала Сара, и за время заточения Анны она возненавидела герцога и герцогиню Йоркских.

«Паписты! — думала она. — Они всего лишь паписты». Мадам Моденская пронеслась по покоям, словно королева, почти не удостоив леди Черчилль внимания.

«Что ж, мадам, — думала Сара, — вы об этом еще пожалеете. Многие однажды пожалеют».

***

Но вскоре Анна сама стала спрашивать о миссис Фримен, которая горько жаловалась ей, что ее держали вдали от ее миссис Морли в то время, когда она была нужнее всего.

— Я скучала по вам, — сказала ей Анна.

— Жаль, что миссис Морли не потребовала привести к ней миссис Фримен.

Анна едва заметно зевнула, и Сара это заметила. Ей следовало умерить свою откровенность с принцессой, которая, конечно, была совершенно избалована окружающими, и в особенности отцом.

— Что ж, теперь мы вместе, и я лично прослежу, чтобы моя дорогая миссис Морли не переутомлялась, ибо я верю, что именно из-за этого и случилась эта несчастная трагедия.

— Прошу вас, не будем об этом. Достаньте карты, миссис Фримен, и позовите Барбару Фицхардинг — а кого мы возьмем четвертым?

«Только не эту твою старую тетку», — подумала Сара, спеша за миссис Данверс. И как она смеет предлагать карты, когда Сара явно хотела поговорить.

Но Джон, конечно, был прав. Нужно действовать осторожно.

Поэтому, вернувшись с картами и игроками, она настояла на том, чтобы обложить принцессу подушками и поставить рядом с ней коробку со сладостями.

Анна довольно улыбнулась ей, и игра началась.

И очень скоро после этого Анна снова забеременела.

КОРОЛЬ УМЕР

Великие события вот-вот должны были разразиться над Англией, но в тот февральский день никто о них не подозревал. Был вечер, и в королевских покоях ярко пылали камины. Анна, теперь уже с явными признаками беременности, сидела со своим мужем и несколькими членами их свиты, играя в бассет. Ставки были высоки, и Анна восторженно улыбалась. Сара, прислуживая своей госпоже и наблюдая за игрой, была шокирована, потому что банк содержал не менее двух тысяч фунтов золотом. «Какое бессмысленное расточительство!» — внутренне ворчала она, думая о том, что эти деньги значили бы для Черчиллей. Анна, зная, что она далеко не богата, несколько раз дарила ей деньги, и та с благодарностью их принимала. «Так должно продолжаться, — решила она, — и я должна найти способ перенаправить все больше и больше денег в кошелек Черчиллей». Она будет делать это с более чистой совестью, увидев, как их тратят за игорным столом.

Король сидел с тремя своими любимыми женщинами — герцогинями Портсмутской, Кливлендской и Мазарини. Он выглядел больным и почти ничего не ел весь день, но улыбался и болтал с обычной приветливостью, время от времени лаская одну из дам.

Королевы Екатерины не было — она часто отсутствовала на таких вечерах. Вероятно, предполагалось, что ей не хотелось видеть мужа с его любовницами, и, хотя он был добр к ней во всем остальном, это была единственная уступка, на которую он не шел. То же самое было и с его братом, герцогом Йоркским; он был женат на красивой женщине, на много лет моложе его, и хотя, впервые приехав в Англию, она его ненавидела, теперь она была в него страстно влюблена и глубоко обижалась на его любовниц, — но и он, готовый сделать все, что она попросит, не мог отказаться от этих забав с женщинами.

Герцогиня Портсмутская наклонилась к королю, говоря, что он устал, и предложила легкий ужин в ее покоях.

Кливлендская и Мазарини хмуро посмотрели на Портсмутскую, а Карл сказал, что, хотя ужин в ее покоях всегда доставляет ему удовольствие, на сегодня он потерял аппетит.

Кливлендская