Королевские сестры - Виктория Холт

— Мне это не кажется непреодолимой трудностью, — с нежностью сказал он.

***

Сара обняла своего Джона. Затем отстранила его на расстояние вытянутых рук.

— Что ж, барон Черчилль?

— Да, миледи?

— Умна ли у тебя жена?

— Умнейшая в мире.

— Джон, мне стоило лишь попросить.

— Она от вас без ума, как ей и положено.

Глаза Сары мечтательно затуманились, когда она заглянула в будущее.

— Я вижу, что она сделает все… абсолютно все… о чем я ее попрошу. Она в моей власти… полностью.

— Осторожнее, любовь моя.

На мгновение она стала почти надменной.

— Не смей давать мне советы, Джон Черчилль.

Он тут же отступил.

— Я это прекрасно знаю.

Она смягчилась и обвила его шею руками. Он был так красив, так обаятелен и ради нее оставил жизнь повесы. Она видела в нем величие и собиралась это величие выстроить. Теперь он начинал это понимать.

Они стояли, глядя друг на друга. Это был союз. Им нужен был ранг, и они сделали к нему первый шаг, хотя баронство — это было слишком мало для Черчиллей; они хотели богатства (пока они были бедны, но Сара знала, как это исправить) и того, что для Сары было дороже всего на свете, — Власти.

Сара была так близка к любви, как только могла кого-либо любить; она видела в нем свое отражение. Он был глиной в ее руках, и она верила, что выбрала лучшего мужчину в мире, чтобы одарить его своим величием. Ее нетерпение вызывала лишь судьба, сделавшая ее женщиной. Будь она мужчиной, она была уверена, не было бы высот, которых она не достигла бы; но раз так, она будет действовать через Джона. Вместе они выстоят.

Лорд и леди Черчилль — это был первый шаг.

Неудивительно, что они были в восторге друг от друга.

***

В Кокпите леди Черчилль была еще более высокомерна, чем прежде. Она, по ее словам, была самой откровенной натурой на свете, но горе тому, кто пытался быть столь же откровенным с ней.

С принцессой она была нежна и ласкова — но только с ней.

Что до Анны, то она любила леди Черчилль даже больше, чем миссис Черчилль, ибо было очень утешительно доставить столько удовольствия дорогому другу.

***

Анна сидела наедине со своей дорогой подругой, как она это любила.

— Сара, — сказала она, — вы довольны своим новым титулом.

— Можете себе представить, какое удовольствие мне доставляет быть на равных с некоторыми из этих гадюк, что вас окружают, мадам.

— Надеюсь, моя тетка не была с вами неприятна.

— Она неприятна по своей природе. Она похожа на безумную, эта особа, хоть и пытается говорить, как ученая дама.

Анна расхохоталась.

— О, я понимаю, что вы имеете в виду, Сара.

— Мне приятно вас забавлять, мадам.

— Когда вы называете меня «мадам», Сара, мне кажется, мы слишком далеки друг от друга. Вы теперь леди Черчилль, но это все равно куда ниже ранга принцессы.

— Ранг принцессы, — холодно заметила Сара, — это то, что можно получить лишь по наследству или через брак. Его нельзя заслужить.

— Когда я с вами, дорогая Сара, мне кажется, что вы куда более достойны высокого ранга, чем я.

— Что ж, мадам, всем нам приходится мириться с несправедливостью судьбы.

— Я никогда не смогу поднять вас до королевского уровня, Сара, что бы я ни делала. Поэтому я подумала, как было бы приятно, если бы мы могли быть вместе как… равные.

Сара тут же оживилась.

— Как это, мадам?

— В детстве я любила давать себе имена. И Мария тоже. Это была для нас своего рода игра. Вы помните Фрэнсис Эпсли?

Сара нахмурилась. Разумеется, она помнила Фрэнсис Эпсли, ту молодую женщину, с которой у Марии завязалась страстная дружба, и Анна, всегда во всем следовавшая за Марией, вскоре тоже стала клясться в преданности Фрэнсис.

— Бесцветное создание, — сказала Сара.

— По сравнению с вами, конечно, но мы с Марией считали ее чудесной. Думаю, Мария и до сих пор так считает. Но они давно разлучены, и Мария замужем за Вильгельмом, а Фрэнсис теперь за Бенджамином Батерстом. У Фрэнсис целый выводок детей, а у бедной Марии ни одного… но о чем это я? Мы все брали себе имена только для нас. Было так забавно быть инкогнито. Мария была Клориной, а Фрэнсис — Аурелией, только для них двоих, а я была Зифарес, а Фрэнсис — для меня — была Семандрой. Я бы хотела, чтобы у нас были свои имена, Сара. Простые имена, чтобы мы могли притворяться двумя старыми кумушками.

Сара медленно кивнула.

— Но, мадам, по-моему, это превосходная идея.

— Сара, я так рада. Сказать вам, какие имена я выбрала? Морли и Фримен. Миссис Морли и миссис Фримен. Тогда мы будем одного ранга… по сути, мы будем без ранга. Думаю, это доставило бы мне огромное удовольствие.

— Я тоже так думаю, — сказала Сара. — Тогда я смогу говорить с вами так откровенно, как мне часто хочется. Боюсь, сам факт того, что вы принцесса, встает между нами.

— Значит, быть Морли и Фримен. Теперь нужно решить, кто есть кто. Вы умны, Сара, так что я поручу это решение вам. Кем вы будете, миссис Морли или миссис Фримен?

Сара задумалась.

— Что ж, — сказала она, — я по натуре весьма откровенна и свободна, так что, думаю, Фримен мне подойдет больше всего.

— Вы выбрали, миссис Фримен. А теперь садитесь и расскажите мне последние новости о мистере Фримене. Мистер Морли в прекрасном расположении духа и вместе со мной с нетерпением ждет появления малыша Морли, который, должна признаться, дорогая миссис Фримен, все еще кажется мне таким далеким.

— Вы слишком нетерпеливы, миссис Морли. Вы как любая мать с первым ребенком. Помню, как я ждала свою Генриетту.

Анна рассмеялась.

— О, миссис Фримен, по-моему, это была превосходная идея. Я уже чувствую, что вы ко мне относитесь иначе.

— Полагаю, это подарит нам большую свободу в общении, миссис Морли.

***

Принцесса Анна разрешилась от бремени дочерью, но почти сразу стало ясно, что дитя не выживет, и девочку едва успели окрестить, как она умерла.

Анна была на время сражена горем, но утешить ее оказалось легко. Она была окружена любящим вниманием. Во-первых, ее