Небо красно поутру - Пол Линч

он действовал на ощупь и положил руку на заднюю ногу мерина, которая двигалась, и вновь вынырнул, вода белоглаво нахлынывала на него, и голову ему жгло, и он вдохнул еще раз, снова погрузился, нащупал вторую заднюю ногу, и двигалась она густо, и тут мерин его полупнул, тупой удар в одну сторону груди, и из него весь дух вышибло, и он поднялся, чтобы вдохнуть воздуху опять, заглотнул его и снова под воду, грудью раздвинул толщу у бока бившегося мерина, положил руку ему на переднюю ногу, конечность на плаву и бесполезную, и прикинул он, что та сломана, и вынырнул на поверхность, весь садня от холода, темный очерк мерина исчезал, и он повернулся плыть к берегу, а не успел его достигнуть, как потоптался по воде, чтоб оглянуться, и увидел, как животина всплыла на поверхность в последний раз, глаза ее черные пронзанья, и губы закатаны над деснами в немом вопле.

* * *

Вниз по лощине солнце начало соскальзывать, отправляя темные копии теней работать рядом с ними самими, очертанья, что раскачивались и метали, кривясь, как растрепанные деревья, и расцветая, словно плод зловещей весны, воинство из них оно сотворило, но бесполезное на земле. Он размахнулся заступом, и на краю поля зрения увидел спину Дойла, и выронил орудие свое, и кинулся за ним следом, тот шел, сжавши кулаки, вниз по тылу каменной осыпи, приволакивая за собой ногу. Он окликнул, и догнал его, и постукал того по плечу, и Дойл развернулся с видом человека, которого потревожили. Рукавом Койл стер пыль с лица, а поперек глаз оставил мазок грязи, и Дойл взглянул на него нетерпеливо.

Я ухожу, так-то, сказал Койл.

И что.

Мне плата нужна.

Дойл пожал плечами. Не знаю я ничего ни про какую плату никому.

Он отвернулся и начал уходить, и Койл шагнул за ним следом и остановил его.

Ну а мне нужна плата, так-то, за последние несколько дней.

Дойл холодно воззрился на него. Никаких распоряжений у меня нет, и мне тебе дать нечего.

За Дойлом возник кузнец и прервал их разговор своим собственным вопросом, и Дойл повернулся к нему, и вздохнул, и стал показывать. Койл понаблюдал, как они беседуют, посмотрел на тускневший обод лощины и даль за ним, и увидел, что кузнец медленно кивает с кувалдой в руке. Человек развернулся громадными плечами, и Дойл вознамерился уходить, пока Койл не окликнул его снова.

А где Даффи, чтоб я с ним поговорил?

Позже будет.

Пока вечер завершался, тени мужчин сливались с землей. Они спустились ниже в лощину, и Койл отправился искать Даффи, но того нигде было не найти. Они приготовили себе еды на костровищах, и попили виски, и поглазели на монашек, и одарили тех голодными взорами, и усталые разбрелись по своим палаткам, каждый отягощен ныне бременем страха, ибо недуг вокруг них только нарастал. Болело двадцать человек, и семерых из их числа уже похоронили, для покойников никаких деревянных гробов, ни торжественной службы, ибо ни один не желал связываться, и копать могилы осталось только кузнецу. Они лежали в постелях своих, костры снаружи умирающим танцем по холстине их палаток, и слушали случайные плевки древесины, когда огонь падал в пепел.

В палатку вошел Морис и лег, а через минуту встал опять и вышел вон, а когда вернулся вновь ко входу, заговорил.

Ну все, ребята. Не стану я тут околачиваться.

Один из мужиков велел ему тогда ступать отсюдова нахер, и он сказал, что не станет тут околачиваться с такими муднями, как вы, тоже, и попросил кого-то передать ему его пожитки. На расстояние вытянутой руки ему протянули его тарелку, и он ее взял и засунул в седалище штанов. Рискну да пойду пешком до Филли, сказал он. Дважды похер, да сами знаете, куда лопату засунуть.

Мужчины расхохотались и сказали ему, что он спятил, а он тоже рассмеялся и ответил, что уж точно все обстоит ровно наоборот.

Койл уснуть не мог и слушал, как мужчины принялись переговариваться да ставить под сомнение то, что Морис имел в виду, в голосах у них докука да неуверенность.

Может, и прав он, произнес голос.

Не-е, сказал другой. Он снаружи тошнил да срал. Ему б лечь, вот ей-же-ей.

Ну а я не помирать сюда приехал, проговорил третий.

Так а что ты с этим тут поделаешь?

За ним следом пойду, так-то.

Ну и вали тогда. Мы за тобой.

Я дороги не знаю.

Я тоже.

Я думал, ты уйти хочешь.

Ага, но сперва я хочу знать, куда иду.

Завтра бросаю все, ей-ей. А на того Даффи мне плевать, так-то.

Да и я утром уйду.

Нас сюда этот Даффи привез. Так пускай тогда он же и увозит, а?

Никчемный он сукин сын.

Я с тобой пойду, да только без денег своих уходить не стану. Я пришел сюда работать не для того, чтоб бедствовать.

Ага, сперва денежку нашу заберем.

* * *

Сторожкая луна, и глянец ее жидок, и он наткнулся на дорогу и двинулся по ней, прочь от нее темно уводила тропа, и он свернул и шел по ней, покуда не наткнулся на ферму. Учтиво коснулся полей цилиндра перед мужчиной, настороженно открывшим ему дверь, и сказал ему, что заблудился, и у него рана.

Его приняли, звать Эйткен Клей, сказал мужчина, протягивая ему руку, голос у него низкий и знакомый, а это вот мое семейство – жена моя Марта, а вот эти вот дети мои Марк, Матфей и маленькая Марта-меньшая, и все они уже спать собрались.

Двое светловолосых и веснушчатых мальцов робко воззрились на Фоллера, а девчоночка с косичками и ленточками уставилась прямо на него и расплылась в улыбке.

Фоллер скупо улыбнулся. Я в эти края пришел немного поохотиться, и в лесу кто-то, не знаю, кто или зачем, ну, они в меня стреляли, сказал он. Само собой, я упал с лошади, и животина рванула с места и удрала, прихватив со мной все мои вещи, и вот все, что у меня осталось.

Марта покачала головой, увенчанной пучком волос, и посмотрела на него глазами сочувственными и сверкающими. Какой дурень станет вот так вот стрелять в человека? произнесла она, а муж ее рядом только кивнул.

Он глянул на Фоллера. Кто-то не смотрел, куда палит, я бы сказал. Мы вас обиходуем, сударь, произнес он. Как, говорите, вас зовут?

Джон Фоллер.

Что ж, господин Фоллер, я вот прикинуть пытаюсь. Где это