Небо красно поутру - Пол Линч

Милях в десяти к западу отсюда, полагаю. Я не был уверен в своем местоположении весь день после того, как это произошло. А теперь я был бы вам признателен, если б вы дали мне перевязать рану да поесть немного, если позволите.

Марта кивнула на его ногу. Это туда вас ранило?

Она вышла наружу на задворки, и вернулась с лоханью и кувшином, и поставила их перед ним. Снова ушла, и вернулась с какой-то чистой тряпицей, и склонилась помочь ему стянуть с ноги сапог. Он убрал ногу от нее подальше.

Я сам могу ногу свою обиходить, спасибо, сказал он.

Он встал, и взял лампу, и выхромал на заднее крыльцо. Снял пальто и вынул пистолет из-за пояса, и сунул его рядом под пальто. Шаги ребенка у него за спиной, и он знал, что за ним наблюдают, а потом рядом села малютка Марта. Он заговорил, не глядя на нее.

Горит ли внутри огонь, Марта-меньшая? спросил он.

Да, ответила девочка.

Попроси тогда отца своего вынести мне горячую кочергу.

Зачем?

Будь хорошей девочкой.

Пальто он придвинул ближе к себе, а девочка встала и вбежала внутрь. Он сидел и слушал, как цикады выкликают ночь, а потом услышал, как деревянные доски отметили появление Эйткена на крыльце у него за спиной. Маленькая Марта-меньшая говорит, вы себе горячую кочергу хотите. Это чтоб ногу вам поправить?

Да. Вы не против мне ее принести? И быть может, немного спиртного, коли есть у вас.

Мужчина помедлил, словно б сказать что-то, и развернулся на месте, и вошел внутрь, и вновь вышел с тлевшим металлом. Фоллер обернулся, и схватил кочергу, и подержал перед собою, а другой рукой стянул рану. Эйткен нагнулся поближе поглядеть, увидел, как он сощипывает кожу и начинает ее прижигать, змей пара подымался от кожи, и его повело от этого вида. Фоллер продолжал, не замечая, пока не зарубцевалась другая сторона. Эйткен зашел внутрь, и вернулся со стаканом виски, и протянул ему, и вынес себе, и хлебнул сам. Больше у меня нету, сказал он.

Фоллер принялся завертывать ногу в ткань, и маленькая Марта-меньшая подошла и села рядом, а Эйткен зашел внутрь. Она посмотрела на высившуюся его громаду.

Мне четыре с четвертью. В следующий день рожденья будет пять.

Фоллер повернулся и пристально поглядел ей в лицо, а потом посмотрел на ее маленькие ручки, державшие банку. Внутри сидела зеленая лающая квакша, храня неподвижность. Девочка потрясла банку, но лягушка не шелохнулась.

Я хочу, чтоб она прыгнула, сказала она.

Ты ее там держать будешь, пока не умрет?

Девочка посмотрела на банку, и глаза ее озадачились.

Я ее просто держу.

Дай-ка я тебе скажу кое-что, животным не нравится, когда их удерживают, между прочим.

Это почему?

Это против их природы.

Она посмотрела на банку свою, и перевела взгляд наверх, на него, и протянула ему. Хочешь себе взять?

Нет, не хочу я это себе брать.

Почему?

Мне с нее никакого проку.

Девочка нахмурилась, и посмотрела на банку, и встала, и вбежала внутрь. За спиной у него возник Эйткен. Я б вам предложил свежую рубашку, но вы, похоже, на добрый размер больше меня, сказал он.

Мне и так прекрасно.

Не хотели бы присесть за стол да отужинать?

С удовольствием.

Он взял кусок мяса, и немного картошки, и кусок кукурузы, и принялся их есть в молчании. Взял ковригу, и распилил ее, и стал жевать корку. Дети смотрели и перешептывались, а мать бранила их и велела перестать шептаться. Мальчишки прекратили, а потом их стало слышно опять, и голос Эйткена хлестнул. Громче говорите, велел он. Мальчишки примолкли. Расскажите нам, о чем вы говорили.

Ни о чем, папа.

Марта выбранила их взглядом. Если об этом вам двоим годится разговаривать, значит и для всего стола подойдет.

Заговорил другой мальчуган, слова выскальзывали неуклюже у него изо рта. Марк сказал, что дядя не прочел перед едой молитву, мама.

Фоллер прожевал еду, а затем поднял взгляд на Эйткена. Славные у вас мальчики, сказал он.

Благодарю вас, господин Фоллер.

Да. И впрямь славные.

Завтра могу отвезти вас в город, сказал Эйткен. Подводу запрягу, чтоб выехать пораньше. Я все равно туда еду, бо мне там кое-что сделать нужно.

Да, это было б хорошо.

С первым светом, сказал хозяин. Вы не будете против, если я спрошу, господин Фоллер, просто вы ж не с этих краев.

Продолжайте.

Что привело вас сюда охотиться?

Фоллер отпилил себе еще краюху хлеба, и намазал ее маслом, и принялся ее жевать, а потом отхлебнул из стакана с водой. Поднял взгляд на Эйткена и улыбнулся. Одно очень хлопотное существо.

Эйткен посмотрел на него, и лицо его осветилось смятеньем, и он взглянул на жену свою, а потом начал улыбаться. А, олень. Да? Существо он скользкое, что есть, то есть. Кое-кто говорит, что олень больше с душком. Но я никакой большой разницы в мясе между оленухой и самим оленем не замечаю.

Марта встала и посмотрела на детей.

Вы уж извините нас, пора укладывать этих детей спать.

Эйткен встал, а Фоллер остался сидеть, и только-только встали дети, как в переднюю дверь три раза громко постучали. Семейство переглянулось, а затем они посмотрели на Фоллера, который наблюдал за едой своей, и он отложил в сторону нож и откинулся на спинку стула. Поглядел на Эйткена. Ждете кого-то? спросил он.

Эйткен глянул на жену, и она посмотрела на него в ответ. Он пожал плечами и перевел взгляд на часы на стене. Не-а. Не в такой час.

Когда подойдете к двери и они спросят, есть ли у вас в доме кто-то, кроме вашей семьи, вам надо сказать, что нет. Поняли?

Лицо Эйткена вспыхнуло белым, затем пунцовым, а глаза у него стали чудны́е, и Фоллер опять откинулся на спинку стула и отвернул полу пальто, показывая пистолет.

Просто на случай, если подумаете иначе.

Эйткен сглотнул, и не стал смотреть на жену, и повернулся сходить к двери. Они слушали, как деревянные половицы принимают шаги его со стоном, словно сами доски могли говорить за него, а затем долгий скрип медленно открываемой двери. Голос человека, тихий. Они услышали, как Эйткен отвечает, и другой человек с минуту поговорил, а потом дверь закрылась. Фоллер посмотрел на детей. В комнату вернулся Эйткен. Он заговорил, и голос его звучал иначе. Он был туг и дрожал.

Я сделал, что мог, но они сказали, что знают, что вы здесь