Столица мира и войны - Олег Викторович Таран
Столица мира и войны читать книгу онлайн
Нумидийскому царевичу Массиниссе приходится жить вдали от своей родной Массилии, в городе, который называют Столицей мира, – в Карфагене. Здесь многие не рады его присутствию, а некоторые и вовсе замышляют убить наследника престола Восточной Нумидии.
Однако сделать это непросто: природная смекалка и доброе сердце, отчаянная смелость и умение дружить помогают Массиниссе выходить из самых отчаянных ситуаций. В конце концов ему отдают должное даже его явные враги. Однако царевич по-прежнему остается почетным заложником Карфагена.
Впрочем, начинающаяся Вторая Пуническая война с Римом открывает перед Массиниссой новые возможности.
«У нее такие округлые манящие бедра, – разглядывая прелести Сотеры, думал Массинисса. – „Манящие“? Да-а, меня так и тянет к ней. Но что мне с нею делать? Как мне быть с женщиной, когда придет День взросления?» Эти мысли терзали царевича, который не представлял себе, как будет происходить то, что станет ему доступным после заветного дня.
Когда Сотера ушла, он еще какое-то время полежал на ложе, чтобы успокоить забившееся сердце, затем поднялся, умылся и наскоро позавтракал.
После этого царевич вышел на тренировочную площадку, где его уже поджидал Оксинта, пришедший сюда через кухню.
– Сегодня отрабатываем метание дротика, – объявил он и, подняв оружие, ловко метнул его в мишень, попав точно в цель.
Его телохранитель делал это мастерски. А вот у Массиниссы пока так не получалось. Но когда Оксинта начинал слегка подтрунивать над ним, царевич доставал один из чевестинских кинжалов и метал в мишень, попадая в нее так же точно, как телохранитель дротиком.
Но в этот день Массинисса настойчиво и решительно раз за разом выполнял это упражнение, пока, наконец, его дротик не оказался совсем рядом с тем, что швырнул Оксинта.
– Ты делаешь успехи, царевич! И это хорошо! Нумидиец должен метко бросать дротики, это наше национальное воинское ремесло, – сказал телохранитель. И чуть слышно добавил: – А вот что ты научился хорошо орудовать метательными кинжалами, лучше особо никому не показывать! Это редкое умение в нужный момент может здорово пригодиться.
После этого они сражались на мечах, а затем оба купались в бассейне, пока солнце еще не взошло высоко и не начало припекать.
Вскоре появился учитель Феаг. Этот пожилой, пухлый и нудный пуниец очень не нравился Массиниссе. Дело в том, что он все время старался больше рассказывать об истории Карфагена, его культуре и политике. Как-то царевичу это порядком наскучило, и он решил поговорить об этом с учителем.
– Послушай, уважаемый Феаг, я бы хотел больше знать о своей стране, о нумидийцах, – начал царевич. – Почему ты никогда не рассказываешь мне об этом? Отчего мы почти ничего не учим о Риме или о Греции? Ведь эти страны такие же великие, как Карфаген.
– Что ты, что ты, царевич! – замахал на него руками учитель. – Как можно сравнивать с ними великий Карфаген?! Наш город появился на клочке бычьей шкуры и разросся до огромной державы, которой принадлежат земли Африки и Испании. Мы торгуем со всем Средиземноморьем, и с нами вынуждены считаться и недостойные греки, и ничтожные римляне.
– Говоря «вынуждены считаться», ты, вероятно, имеешь в виду то, что Карфаген до сих пор платит дань «ничтожным римлянам» и иногда просит помощи у «недостойных греков»? – съязвил тогда Массинисса.
Во время прогулки он случайно услышал эти сведения от возмущенных торговцев портового рынка. Их обложили дополнительными налогами для скорейшей выплаты дани Риму в две тысячи двести эвбейских талантов. Этот долг образовался после поражения карфагенян в Первой Пунической войне.
Феаг в тот момент их спора, казалось, даже задохнулся от гнева и негодования.
– Почему ты, нумидийский царевич, наш верный союзник, собираешь какие-то сплетни и так легко принимаешь их на веру?! Эту чушь наверняка распространяют враги Карфагена в расчете на то, что такие простодушные и легковерные люди, как ты, подхватят их и будут нести дальше!
– Об этом говорят не враги Карфагена, а его купцы. Мне лично довелось видеть, как сборщики налогов объясняли увеличение собираемых сумм необходимостью скорейшей уплаты дани Риму, а торговцы возмущались. Да и моему отцу пришлось увеличить вам выплаты, что непросто для нашего царства. Так что, дорогой учитель, не стоит скрывать очевидное: твой восхваляемый Карфаген оказался слабее «ничтожного» Рима.
И довольный Массинисса долго еще наблюдал, как растерянный Феаг что-то недовольно бурчал себе под нос, не находя аргументов, чтобы возразить. Впрочем, и после этого пуниец продолжал гнуть свою линию, и царевич решил пойти на компромисс:
– Послушай, учитель, я предлагаю тебе сделку. Ты будешь по-прежнему приходить ко мне, отрабатывая свои пунические деньги, а я буду платить тебе за то, чтобы ты не захламлял мне голову восхвалением Карфагена и держал язык за зубами.
– Плати мне не меньше половины пунической суммы! – поставил условие Феаг. И тут же добавил: – И еще я буду у тебя обедать!
Последнее обстоятельство не очень нравилось царевичу. Нет, ему не жалко было еды, которой, впрочем, вместительный Феаг потреблял изрядно. Угостив его пару раз из вежливости, Массинисса заметил, что обнаглевший преподаватель демонстративно стал задерживаться после уроков и тянул время до обеда. Он дожидался момента, когда нумидийская красавица начинала накрывать на стол, и любовался ею. Получив же приглашение к трапезе, Феаг продолжал восхищенно глядеть на Сотеру, поглощая пищу почти не жуя.
Массинисса видел, что кухарка смущается, но ей, похоже, было приятно это неприкрытое восхищение постороннего мужчины. Царевича данное обстоятельство почему-то задевало, но причину этого недовольства он не понимал.
– Что ж, учитель, раз ты уже предпочитаешь нумидийскую кухню карфагенской, глядишь, со временем и насчет всего другого изменишь свое мнение, – съязвил тогда Массинисса. Затем он тоже выставил условие: – Но за все это ты найдешь мне действительно хорошего учителя, лучше грека. Я эллинам больше доверяю.
Феаг и на это согласился. Обрадовавшись столь выгодному предложению, он даже не обращал внимания на колкости ученика.
– И обедать теперь ты будешь на кухне. А со мной будет сидеть тот, у кого я действительно могу научиться чему-то полезному.
Пуниец тогда стерпел и это.
…Феаг привычно прошел мимо купавшихся в бассейне нумидийцев, поздоровался с ними кивком головы. Затем он расположился в доме, на специально отведенном ему месте с подушками, и стал тихонько подремывать.
Выбравшийся из бассейна Оксинта, глядя на него, проговорил нарочито громким голосом на ломаном пуническом языке (благо за время обучения Массиниссы и общения его с карфагенским учителем он кое-что усвоил):
– Хорошая работа у этого человека: только за то, что он никому не мешает, ему платят большие деньги, да еще и вкусно кормят! Вот бы и мне освоить такое ремесло!
Феаг сделал вид, что ничего не услышал.
Вскоре появился пожилой худощавый грек по имени Эвристий, которого нашел себе на замену пунический учитель. Он заметно прихрамывал, через левую щеку проходил длинный шрам, курчавые длинные волосы были совсем седыми.
В первый день их знакомства Эвристий,
