Ворон Бури - Бен Кейн

Его лицо стало серьезным.

— Прости. Можешь не говорить.

— Нет, я расскажу тебе, Ворон Бури. Мандинка часто воюют с другими племенами, как и другие народы. Здесь это Лайин и Мунстер, Осрайе, Коннахта, Дюфлин и Ульстер. Там, откуда я родом, это мандинка, сонинке, лигби, ваи, бисса. Мы крадем друг у друга скот, овец и коз; рабов тоже берем. — Он увидел мое удивление и сказал с покорностью: — Везде одно и то же. Обычно рабов продают другим племенам, но иногда их уводят на побережье и покупают чужеземцы — в основном арабу. Такова была моя судьба.

— И арабу… — я споткнулся на незнакомом слове, — куда они тебя увезли?

— Валланд, как вы его называете.

— Оттуда досюда не так уж и далеко. — Я знал о земле франков и о прекрасных мечах, что там делали. Она лежала в нескольких днях плавания от юго-восточного побережья Эриу.

— Ты бы так не думал во время шторма в открытом море.

Я с сочувствием кивнул. Морская болезнь меня больше особо не мучила, но когда случалось, я был склонен украшать палубу рвотой. Лало, с другой стороны, мог съесть полноценный обед, даже когда ветер грозил сорвать надутый парус. Он также был более бывалым путешественником, чем я, и, по всей вероятности, чем большинство команды «Бримдира». Даже Имр, посетивший Миклагард, мог не забираться так далеко. Я заметил выражение лица Лало и, пытаясь его успокоить, представляя то, чего хотел бы для себя, сказал:

— Однажды ты вернешься домой.

— Не лги мне, даже если из добрых побуждений.

Озадаченный, я сказал:

— Это возможно. В конце концов, ты же совершил путешествие из своей земли.

— Как раб. Как думаешь, что со мной случится, если я попытаюсь сесть на корабль до Манде? Эти воды патрулируют арабу, помнишь.

«Я дурак», — подумал я.

— Они снова поработят тебя.

— Вот видишь? — Голос Лало был полон горечи. — Я теперь свободен, и в то же время нет.

«Опасность подстерегает его повсюду», — решил я. Не только от арабу и франков. Норманны, ирландцы и саксы тоже видели в нем бламаура, сбежавшего раба. Я попытался представить, каково это — жить с этой правдой, и мне это совсем не понравилось.

— Ты теперь морской волк, — сказал я.

Он улыбнулся, и мне показалось, будто он понял и мое собственное положение.

Линн Дуахайлл был меньше чем в дне плавания от Дюфлина, но я не смел туда возвращаться, пока жив Кормак, сын Маэла. А это могло длиться десятилетиями.

Но я никогда не забуду убийство моего отца.

Или меч.

Часть вторая

999 год от Рождества Христова

Глава девятнадцатая

Близ Гленн-Мама, к юго-западу от Дюфлина

Ветер выл, срываясь с горных вершин, дикий, как ни один из тех, что я испытывал в море. Я был благодарен, что не на «Бримдире», потому что от такого шторма я бы вывернул все свои внутренности. Снег кружился, пока еще легкий, но нагромождение серо-желтых туч, заполнивших небо, грозило большим. «Чертовски глупое время года для войны», — решил я, отведя взгляд и устремив его на спину следующего в строю, Мохноборода. Рядом со мной был Векель, а по другую его сторону — Торстейн. Никто не разговаривал. Мы были частью длинной колонны армии, где-то между авангардом и серединой, а Дюфлин лежал в полутора днях пути позади нас. Тепло, кров и полный желудок были лишь далекими воспоминаниями. Как и постель с моей ирландской траллой Дервайл. И возможность чувствовать пальцы на ногах.

С лицом все было в порядке, его прикрывала шерстяная подшлемная шапка и мой шлем, а поверх всего этого был намотан длинный шарф, оставлявший лишь узкую щель для обзора. На мне было две толстые шерстяные туники и стеганая войлочная куртка, но четвертым слоем была моя кольчуга. Части ее — рукава и нижний край — выступали за пределы моего плаща, пятого слоя, и, пропитавшись холодом, передавали его через одежду. Мои ноги защищала лишь пара шерстяных штанов. Кроме головы, я чувствовал себя наполовину, а то и полностью замерзшим.

Ворчать не было смысла. Мы все были в одной лодке, а армия Бриана шла на нас. И не только она, но и армия Маэла Сехнайлла. Непредвиденная, неприятная и нежеланная, война пришла посреди зимы, и на два фронта.

Ее начало, как это часто бывает, было безобидным.

Северным Лайином правили два клана: один возглавлял Доннхада Уа Дунхада, другой — Маэл-морда Уа Фаэлайн. Последний был союзником Сигтрюгга, но первый пятью годами ранее организовал его свержение и замену Иваром из Ведрарфьорда. Неудивительно, что Сигтрюгг с тех пор часто наказывал Доннхаду. Вместо того чтобы погасить пламя недовольства, это толкнуло Доннхаду в объятия Бриана Бору. Тот, в свою очередь, прошлой осенью послал войско из Мунстера разорить земли Маэл-морды. Ответ Сигтрюгга был скорым: Доннхада уже три месяца томился в тюрьме Дюфлина.

Теперь весь мир знал, каким будет ответ Бриана — и Маэла.

Стены Дюфлина не были приспособлены для осады, так что оставаться на месте было не вариантом. Мы шли к Гленн-Мама, что лежало к юго-юго-западу от Дюфлина. По словам Маэл-морды, это было лучшее место для битвы. Хорошо было иметь его поддержку. С двумя самыми могущественными королями Эриу, объединившимися против нас, и Сигтрюггом, способным собрать, может, тысячу двести воинов, люди Маэл-морды были крайне необходимы. Подсчет, проведенный в Дюфлине, показал, что нас было где-то под две тысячи восемьсот человек.

Нас будет превосходить числом по меньшей мере вдвое, а может, и больше.

Неудача в достижении Гленн-Мама, следовательно, грозила обходом с фланга, резней или и тем, и другим. Пришла кислая, как прокисшее молоко, мысль, что нас могут обойти с фланга и вырезать в любом случае. С этим тоже ничего нельзя было поделать, поэтому я подумал о более счастливых временах, о Линн Дуахайлле, когда я был мальчишкой и моя мать была еще жива. Это помогло ненадолго, а потом мой взгляд упал на Лало.

Если мне было плохо, то ему было вдвое хуже. На нем было гораздо больше одежды, чем на мне — четыре туники и трое штанов, два плаща и пара шарфов, — но холод все равно действовал на него сильнее, чем на кого-либо другого. Неудивительно, ведь он был из Блаланда, но вид у него был жалкий. Та малая часть