Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

мелочей похож на антиохийский Тот же огромный трон на высоком постаменте, расположенный в нише с узкими окнами, та же гулкая акустика высоких арочных стен. Царь Тигран восседал на троне, и освещение не позволяло разглядеть его лица. Внизу, у постамента стояли мы, его приближённые. Митридата не было. Он находился в соседней комнате, откуда в тронный зал открывался скрытый глазок.

– Посол Римской империи Аппий Клавдий, – торжественно доложил дворецкий.

Посланник Рима медленно вошёл в сопровождении ещё нескольких лиц. Он долго всматривался в оконную нишу, но, не разглядев как следует царя, согласно этикету, пал ниц. Хорошо подстриженные затылки римлян замерли, склонившись перед нами. Наступила пауза, во время которой послы не могли поднять головы, и нам оставалось только ждать, когда царь соблаговолит нарушить молчание.

– Посланники Рима могут встать, – произнёс, наконец, Мецн.

Аппий Клавдий тяжело поднялся и ещё некоторое время приводил себя в порядок.

– Какая причина побудила вас прибыть сюда? – спросил Тигран, и голос его, отражаясь от высоких стен, звучал раскатисто и зычно.

– Позволь великий царь царей высказать наше восхищение по поводу увиденного в стране армянской, – начал издалека посол.

– Говори.

– По дороге сюда мы с удовольствием наблюдали плоды упорного труда народа Армении. Безусловно, мир и благополучие на этой земле способствует его процветанию.

– А с какой стати посол Римской империи радуется богатству соседа? – зло спросил царь.

– Это не может радовать человека, который пришёл сюда с добрыми намерениями, – парировал Аппий Клавдий.

– А это мы сейчас посмотрим, какие у тебя намерения, – продолжал давить царь, – говори, с чем пришёл?

– Я уполномочен от имени сената великого Рима просить тебя о содействии в безопасности нашей империи.

– Безопасности? Разве Риму что-то угрожает?

– Не что-то, а кто-то.

– Ты меня удивляешь посол. Разве есть на свете кто-то, способный причинить вред могучему Риму?

– Есть, великий царь.

– Кто он? Назови его имя.

– Царь Понта Митридат, который в настоящее время скрывается у тебя.

– Мой тесть Митридат? – удивился Мецн и расхохотался.

Мы все поддержали его, и послы вынужденно были переждать наш театрализованный смех.

– Вот уж рассмешил ты меня, посланник. Ну, посуди сам. Разве может немощный старец, который решил провести остаток дней среди своих внуков, быть угрозой безопасности могучей империи?

– Увы, да, великий царь! Годы и старость не помеха этому человеку. Он, как и прежде, является нашим непримиримым врагом, и посему сенат просит выдать его. Митридат Понтийский будет препровождён в Рим как опасный государственный преступник.

Последние слова посол произнёс резким тоном, и мы замерли в ожидании реакции царя.

– Ты забываешься, посол! – воскликнул царь и в гневе привстал со своего места, – Мой дворец не может быть прибежищем для преступников.

– Преступник он или нет, но выдать ты его нам можешь, – сказал Клавдий менее резко.

– Ты правильно подметил, посол, могу. Но хочу ли я этого? Хотеть и мочь – разные вещи.

После этих слов вновь воцарилось томительное молчание. Нарушил его Аппий Клавдий.

– Сенат Рима надеется, что ты как добрый сосед удовлетворишь эту просьбу. В противном случае…

Тут посол запнулся и не решился продолжить мысль дальше. Наступила жуткая тишина, которую прервал Мецн:

– Ну, смелее посол. Объяви миру, что меня ждёт в противном случае?

Аппий Клавдий допустил грубейшую ошибку. Такой промах был не позволителен для столь искушённого посла. Фактически он не оставлял царю выбора, ибо осмелился облачить свою просьбу в форму ультиматума.

– Тебе известно, великий царь царей, как дорожит Рим добрососедством с Арменией, – начал выкручиваться посол, – однако если ты не пожелаешь уважить нашу просьбу, в Риме не видят иного выхода, кроме как насильственно устранить угрозу нашей безопасности.

– А тебе не кажется, посланник, что в Риме преувеличивают эту пресловутую безопасность и только ищут удобный повод, чтобы напасть и разорить богатую страну! – сердито воскликнул царь.

Уже было ясно, что посол провалил свою миссию. Умышленно или нет, но он повёл переговоры так, что они зашли в тупик.

– У Рима не было и нет вражды к Армении. Однако царь Понта должен быть выдан нам.

Мецн, от волнения позабыв обо всём на свете, встал с трона и отчеканил:

– Передай своему сенату, что тесть царя царей Великой Армении никогда не будет закован в цепи.

– Одумайся царь! Эти слова могут дорого стоить Армении. Рим будет вынужден объявить вам войну.

– Объявить нам войну! Из-за какого то старца? Это будет вашей последней глупостью! – воскликнул Мецн.

Переговоры были сорваны, и договориться с царём Армении Аппий Клавдий не сумел. Наоборот, своими неумелыми речами он возбудил неприязнь у армян. Отбросив в сторону уже ненужные церемонии, он выпалил напоследок:

– Вы слепцы, самонадеянные дикари! Одно слово – варвары!

Значит война, подумал я. Война с Римом – могущественным и сильным. Это значит, что пришёл конец процветанию прекрасной страны. Отныне все ресурсы будут направлены на отпор агрессора, и это отлично понимали присутствующие, в том числе сам Мецн.

И тут я решил предпринять последнюю попытку найти компромисс в сложившейся ситуации.

– Погоди посол! У меня есть иное предложение! – воскликнул я.

– Говори Соломон, что ты задумал? – с надеждой в голосе произнёс Мецн.

Посол внимательно посмотрел на меня.

– Какое предложение?

– Армения предлагает Риму выкуп за Митридата. Назначьте контрибуцию и мы обсудим её. Это же намного лучше, чем война.

Посол выдержал долгую паузу и ответил, медленно чеканя каждое слово:

– Нет для Митридата выкупа. Совершённые им преступления невозможно измерить никаким количеством золота. Риму нужна только его голова.

Сказав так, он резко повернулся и ушёл навсегда.

Как только за ним захлопнулась дверь, в зал из соседней комнаты вошёл Митридат. Лицо его выражало высочайшее напряжение. Было видно, что он пережил трудные минуты, ибо только что его судьба висела на волоске. Два пожилых царя наконец-то посмотрели друг другу в глаза. Митридат с благодарностью, Тигран с чувством исполненного долга. В следующий миг они крепко обнялись.

Снаружи послышался шум толпы. Это понтийское войско, проведав о намерениях римских послов, прибыло к воротам дворца и грозно стуча рукоятками мечей о щиты, хотело лицезреть своего повелителя.

Оба царя – понтийский и армянский, – держась за руки, вышли на дворцовый балкон. Солдаты, увидев своего владыку живым и невредимым, тотчас подняли бурю ликования.

– Да здравствуют великие цари, Армении и Понта!– кричали они.

Если кто-то ещё сомневался в исходе переговоров, то теперь последние колебания были окончательно отброшены. Царь Тигран в любом случае не смог бы выдать своего тестя. Армия Митридата стояла за него горой.

Мецн первым покидал балкон дворца. Проходя мимо нас, он коротко отрезал:

– Жребий брошен. Война!