Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

– Осёл упрямый! – произнёс в сердцах Шанпоч, – решил погубить и себя, и армию.

– Не надо так, Вреж. Очень возможно, что ты не прав, – успокоил его Меружан, – если он пройдёт через ущелье скрытно, ночью, а на рассвете ударит по лагерю, то успех однозначно гарантирован.

– Всё верно, – согласился Шанпоч, – но очень возможно, что противник уже разведал это ущелье и выставил там дозор. Если это так, то Баграт может угодить в ужасную ловушку.

Я внимательно слушал и запомнил всё слово в слово. Фразы из этой беседы навсегда врезались в мою память, подобно клинописям на камнях. Увы, впоследствии у меня был повод не раз вспомнить цепь событий тех дней.

Той же ночью армянское войско, лучшие из лучших, выступило из столицы, и когда рассвет только занимался, мы увидели вдали сверкающие доспехи удалявшихся всадников.

В тот вечер я не находил себе места. Неприятное предчувствие овладело мною. Не знаю, почему, но мне казалось, что мы стоим на пороге большой беды. Может, для того чтобы развеять дурные мысли, я решил посетить мудреца Бальтазара.

Я застал волхва собирающимся в дорогу.

– Куда ты уезжаешь, Бальтазар?

– В Эдессу.

– Эдессу? Зачем?

– Царь повелел. Он хочет открыть там университет.

– Отличная идея! – воскликнул я, обрадовавшись прозорливости Мецна.

Удивительно, что в столь тревожный час царь не забывал о проблемах мирного времени.

В глубине души я даже позавидовал мудрецу. Ведь он уезжал в город, где жила моя любовь.

– Послушай, Бальтазар! У меня есть дом в Эдессе. Ты можешь там поселиться.

Мудрец с интересом посмотрел на меня, стараясь удостовериться в искренности моего предложения.

– В твоём доме? – повторил мудрец, и на лице его засияла улыбка.

– Да. Он принадлежит мне, покуда жив царь Тигран. Если ты согласен, то я сейчас же позову нотариуса и напишу сопроводительную записку.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Бальтазар.

– Не знаю, – пожал я плечами, – моё сердце так велит.

– Ты всегда слушаешься своего сердца?

– Увы, да! Я пленник своих эмоций. Порой они преобладают над здравым смыслом, – ответил я со вздохом и добавил, –       поезжай, Бальтазар, и живи там, сколько захочешь. Следи за звёздами, сочиняй философские трактаты, создавай университет.

– А ты?

– А что я? У меня есть один должок. Вот когда получу, то с удовольствием присоединюсь к тебе. Ну, прощай мудрец.

Прошло два дня, и не было ни Баграта, ни вестей от него.

Мы все молча ждали, каждый – думая о своём, но вслух никто не смел высказаться.

Наконец, утро третьего дня ознаменовалось страшным событием. Вода, поступавшая в царский дворец, приобрела красноватый окрас. Эта новость сразу же облетела весь город. Чудесный водопад дворцового сада – источник прохлады и неги – в этот день приобрёл кровавый цвет и представлял собой жуткое зрелище. Все видели мрачного Мецна, который с ужасом взирал на свой любимый водопад. Никто не проронил ни звука, ибо одно неосторожное высказывание любого из нас могло стоить жизни.

Сомнений не было – это был знак большой беды.

После полудня, к всеобщему облегчению, вода опять стала прозрачной, но ближе к закату во дворец прибыли два пастуха и сообщили, что в Каменном Мешке произошло жестокое сражение, и в горной реке осталось лежать много убитых. Свои это были или римляне, пастухи не разобрали. Теперь стало понятно, отчего стала красной дворцовая вода. Именно из этого ущелья по акведукам она поступала в город.

Меружан отпустил пастухов, не смея показывать их царю. В таком тревожном состоянии мы отправились ночевать. Однако очень скоро меня разбудили и проводили в царские покои. Мецн сидел с красными возбуждёнными глазами. Перед ним стоял окровавленный воин, и я не сразу узнал в нём одного из сотников Баграта. Предчувствие страшной беды охватило меня, и моё сердце сжалось в тревоге.

– Говори! – приказал царь грозно.

– То, что случилось с нами, не могло присниться даже в страшном сне, – еле выговорил сотник.

Было очевидно, что он ранен и слаб, ибо едва выговаривал слова.

– Я – твой царь и мне ты должен рассказать всю правду.

– Мы выступили на рассвете. Весь день шли, не встречая никакого сопротивления, и уже к ночи подошли к ущелью. Баграт решил проскочить Каменный Мешок в темноте и намеревался на рассвете внезапно обрушиться на римский лагерь. Когда мы вошли в эту проклятую расщелину, я заметил, что вода в реке намного превышала свой обычный уровень. Однако Баграт не обратил внимания на это и продолжал продвигаться вперёд. Русло становилось всё шире, затопляя узкие тропы, по которым едва передвигались тяжёлые всадники. Вдруг мы наткнулись на груду камней, нагромождённых посередине ущелья. Кто-то искусственно перекрыл её, завалив валунами. Почувствовав неладное, Баграт приказал повернуть назад, но не тут-то было. Сверху на нас посыпались огромные валуны и тучей полетели стрелы. На узкой горной тропе, в темноте не было никакой возможности ни спастись, ни оказать хотя бы малейшее сопротивление. Тяжёлые конники в панике либо затаптывали друг друга либо падали в воду. За короткое время река заполнилась беспомощными человеческими телами и тушами лошадей. Оставшиеся в живых устремились обратно к входу, однако и он уже был завален. Римляне продолжали сбрасывать сверху валуны, добивая оставшихся. К рассвету от огромного, хорошо вооружённого войска уже ничего не осталось. Ущелье было завалено горами людских трупов и издыхающих коней. Спастись смогли лишь единицы.

Раненый сотник замолк, и мы, поражённые его рассказом, в ужасе не смели шелохнуться.

– Где Баграт? – спросил царь каким-то хриплым голосом.

Сотник опустил голову.

– Где Баграт?! – неистово закричал царь.

Он подбежал к несчастному и, выхватив меч, приставил к его горлу.

– Отвечай немедленно, несчастный, а то я проткну тебя насквозь.

– Убей меня, мой повелитель. Избавь меня от муки жить дальше. Баграт мёртв!

– Мёртв! Мёртв! – закричал Мецн и, уже не обращая внимания на сотника, бросился к нам, – Вы слышали? Баграт мёртв!

Слёзы заполнили его красные от усталости глаза. Он только что пережил величайшее потрясение. Мецн в отчаянии упал на плечо Шанпоча.

Меружан, воспользовавшись моментом, вывел из покоев израненного сотника и тихо спросил его:

– Ты уверен, что это были римляне?

– Абсолютно. При свете луны мне удалось узнать одного из них.

– Узнать? – удивился Меружан, – что ты мелешь, солдат?!

– Клянусь тебе, я видел его в нашем городе.

– Где?

– В оружейных мастерских. Он приходил туда с вами.

Сомнений не было. Сотник видел Юлиана Петрония. Но каким образом? Ведь мы же отдали центуриона на службу в Парфию! Стало быть, он сбежал и вернулся к своим. Да,