Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

котором две голубки придерживали крыльями солнце в виде восьмиконечной звезды.

– Они всё-таки пришли, – вдруг тихо промолвила Сати и все удивлённо замерли.

– Кто это они? – тихо спросил Ананий.

– Волхвы, – ответила женщина, – они пришли в этот дом.

– Волхвы пришли? – удивлённо переспросил князь, – умоляю тебя, царевна, расскажи – как это было?

Женщина с трудом опустилась в кресло и медленно начала свой рассказ:

– Мои братья были тогда очень малы и потому ничего не припомнят. Это было ровно тридцать три года назад, сразу после смерти отца. Тот день я не забуду никогда. Солдаты по приказу царя Ирода ходили по Иерусалиму и казнили всех новорожденных младенцев. И тут раздался стук в дверь. На пороге стояли трое мужчин в красных круглых шапках. Один из них держал на руках младенца. Увидев на моей груди этот медальон, он радостно произнёс:

«Смотрите, братья, на ней звезда Вифлеема. В этом доме мы сможем надёжно укрыться. Не бойся нас, сестра, мы волхвы. Твой отец, наверное, рассказывал про нас?»

Я, конечно, помнила воспоминания отца про Бальтазара и впустила их в дом.

«А что случилось?» – спросила я.

«Мы прибыли из Вавилона, дабы спасти этого младенца, ибо он – тот самый царь, рождения которого мы так долго ждали»

« В этом доме вам ничто не угрожает» – успокоила я их, и оказалась права.

То ли из уважения к памяти прославленного лекаря, то ли – зная наперёд, что я не имею детей, но солдаты не осмелились зайти сюда. Волхвы же, переждав некоторое время, благополучно ушли, унося с собой драгоценного младенца, которому суждено было, как они сказали, стать царём.

Закончив рассказ, Сати окинула присутствующих гордым взглядом.

Ананий начал пристально всматриваться в медальон.

– Звезда Вифлеема! – произнёс он многозначительно, – она такая же восьмиконечная как это солнце на медальоне. Так значит, герб царей Армении хранил в себе тайну рождения царя милосердия, и это не могло быть простым совпадением! – заключил он восторженно.

В это время открылась дверь, и гонец-мальчишка доставил ответ Исшуа. Ананий взял пергамент и принялся читать:

«Блажен, кто верует в меня, не повидавши меня. Мне пишешь ты, приди ко мне, однако должно здесь свершится то, для чего я послан сюда. А когда свершу то, вознесусь наверх к тому, кто послал меня. Когда же вознесусь, то пришлю одного из моих учеников, дабы он вылечил твою болезнь».

Ананий окинул всех одухотворённым взглядом.

– И всё-таки, я хочу его повидать, – произнёс он решительным тоном.

– К сожалению, это уже невозможно, – возразил один из братьев, – мальчик сейчас поведал, что сразу после написания письма, по приказу прокуратора Рима Исшуа схватили и арестовали.

– Арестовали! За что?

– Не знаю, но будет суд, а затем казнь, ибо такова воля жрецов Иерусалимского храма. Они давно подговаривали прокуратора наказать Исшуа.

– Неужели ставленник Рима их будет слушаться?

– Вне всяких сомнений. В противном случае начнётся смута, которую легионеры не смогут подавить.

Лицо Анания стало озабоченным.

– В таком случае, нам не стоит здесь более задерживаться. Ведь надо благополучно доставить нашему царю письмо и портрет Исшуа, – сказал он.

Гости собирались уже уходить, как вдруг Сати встала и осторожно сняла с себя медальон.

– Возьми его, князь! Этот символ царской власти всегда приносил счастье и достаток Армении. Принесёт и впредь!

Ананий бережно взял в руки дар и восторженно прильнул к нему губами.

Утренняя заря только занималась, когда посланники Армении спешно покидали Иерусалим. Они благополучно миновали городские ворота и приблизились к горе Голгофе. Лучи солнца едва высветили зловещие контуры креста с распятым на нём человеком.

– Смотри, Гайк, римляне опять кого-то казнили, – с ужасом промолвил Ананий.

Гайк принялся пристально всматриваться в даль и сказал:

– Ты уверен? А по-моему, крест пуст.

Ананий с удивлением посмотрел на товарища, а затем вновь перевёл взор в сторону Голгофы.

– Да ты прав художник, – сказал он с облегчением, – сразу видно, что у тебя зрение лучше моего. Крест и впрямь пуст.

Гайк ничего не ответил. Они молча, продолжали свой путь, и вскоре очертания города вместе с Голгофой окончательно исчезли из виду.

– Зря пеняешь на себя, князь. Зрение у тебя пока отменное, – сказал художник.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что на кресте сперва был человек.

Ананий с удивлением посмотрел на своего спутника.

– В тебе взыграло воображение художника! Не мог же распятый в мгновение ока исчезнуть!

– Мог!– упрямо сказал Гайк, – Этот человек мог!

Он устремил одухотворённый взор на небеса.

– А ком ты, Гай? – осторожно спросил Ананий.

– Об Исшуа, чей портрет мы везём с собой! Вспомни содержание его письма. «Вознесусь наверх к тому, кто послал меня»! И он вознёсся! Мы только что стали свидетелями этого.

Ананий удивлёно посмотрел на художника.

– И ты поверил?

Художник не ответил и продолжал отрешённо взирать наверх.

– Ну, если поверил, стало быть, так оно и есть, – заключил Ананий.

Вскоре они достигли границ армянского царства. Лик Иисуса, его письмо царю Авгайру, медальон с восьмиконечной звездой с герба армянских царей, – всё это было благополучно доставлено на землю Армении.

Вместе с ними из страны иерусалимской прибывал первый верующий…

Во Вселенной зачиналась новая эра, эра царя милосердия, эра Иисуса Христа!