Священная война - Джек Хайт

— Я сражался во Втором крестовом походе, ваша милость. Я видел, что может сделать с войском нехватка воды. Я говорю, мы должны остаться здесь. Если Саладин хочет битвы, пусть придет к нам.

— Пятеро против троих, ваша милость, — сказал Раймунд. — Выбор очевиден.

Рено покачал головой.

— Ты король, Ги. Твой долг — вести за собой, а не считать голоса. Решение за тобой.

Ги облизнул губы.

— Мы останемся.

***

Джон резко проснулся. Кто-то кричал у его шатра.

— Поднимайте свои ленивые задницы! — Мужчина ударил мечом по щиту. — Вставать, я сказал! Выступаем на рассвете!

Джон вышел наружу. Только-только светало, и горизонт на востоке окрашивался в багрово-лиловый цвет, словно синяк. Он огляделся. Прошлой ночью, куда ни глянь, стояли шатры, их очертания серебрились в лунном свете. Теперь равнина вокруг Ла-Сефори была почти пуста. Воины перекликались, убирая оставшиеся шатры. Другие надевали доспехи или точили мечи. В центре лагеря ревели костры. Джон почувствовал запах пекущегося хлеба. У него заурчало в животе. Он заметил Аэстана, шагавшего к нему.

— Утро доброе, домне. — Сержант протянул Джону кусок дымящегося хлеба.

— Почему мы сворачиваем лагерь?

— Будь я проклят, если знаю. Я крепко спал, когда этот ублюдок начал орать у моего шатра. Я чуть было не выпустил ему кишки, но он был в полной кольчуге.

— Чей герб он носил?

— Рено.

Джон почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

— Помоги мне с доспехами, Аэстан.

Облачившись, Джон направился к донжону. Он уже подошел к холму, на котором тот стоял, когда увидел Раймунда, спускавшегося ему навстречу. Лицо властителя Триполи было мрачным.

— Клянусь волосатыми яйцами дьявола! — выругался он. — Из всех безмозглых, бессмысленных…

— Мой господин, — приветствовал его Джон.

— Джон. Начинай молиться, друг.

— Тивериада?

Раймунд кивнул.

— Мне все рассказал король. Жерар и Рено пришли к нему поздно ночью. Они убедили его выступить. Похоже, они потратили золото, которое король Англии Генрих прислал на крестовый поход. Они наняли на него еще воинов. Жерар убедил Ги, что если они не предъявят ничего за потраченные монеты, то им несдобровать, когда Генрих наконец прибудет. Ги может даже лишиться трона.

— Он его лишится с той же уверенностью, если Саладин нас разобьет.

— Я знаю, Джон, но его не переубедить. Клянусь его ногтями! Не могу поверить, что я преклонил колено перед этим бесхребетным ублюдком. — Он глубоко вздохнул. — Может, на то воля Божья, как настаивает Жерар. Может, мы снова одержим победу, как при Монжизаре.

— Может быть. — Джон посмотрел вверх, где в небе кружили вороны. — А может, мы все станем кормом для ворон, не успеет закончиться этот день.

***

— Рога Хаттина, — объявил Раймунд.

Вдалеке два круглых холма с седловиной между ними возвышались над окружающей равниной. Их крутые склоны были покрыты чахлым кустарником.

— По ту сторону земля спускается к озеру, до него три мили.

Джон кивнул. Во рту у него пересохло, язык прилипал к небу. Войско шло весь день, пока летнее солнце палило сверху, превращая безводную равнину вокруг в море миражей. Сарацины непрерывно их донимали, роясь вокруг двухмильной колонны и заполняя небо стрелами. Погибших было немного, но марш замедлился до черепашьего шага, поскольку пехотинцы сбились в кучу и тащились, сомкнув щиты. Деревни, которые они проходили, были сожжены дотла. Когда воины подходили напоить коней, они находили в колодцах трупы собак. Джон допил последнюю воду, не пройдя и половины пути до Тивериады. К середине дня его конь был весь в пене, а у него самого раскалывалась голова. Некоторые воины так отчаялись от жажды, что у третьего колодца вытащили мертвых животных и напились. Не прошло и мили, как им стало дурно, и они падали на колени у дороги, чтобы их вырвало.

День наконец начал остывать, когда солнце опустилось к горизонту, отбрасывая длинные тени. Они почти достигли Рогов, когда Вильгельм Монферратский прискакал вдоль колонны, чтобы присоединиться к ним в авангарде.

— Ги приказал остановиться, — сказал старый крестоносец.

— Почему? — потребовал ответа Раймунд.

— Он не счел нужным поделиться со мной своими соображениями.

— Мы не можем останавливаться, — сказал Джон. — Мы должны добраться до озера.

— Я поговорю с ним, — сказал Раймунд.

— Я с тобой.

Они поскакали рысью вдоль колонны туда, где развевалось королевское знамя. Они застали Ги, нервно облизывающего губы, пока Рено и Реджинальд Сидонский орали друг на друга.

— Ты что, слепой, или просто дурак? — ревел Реджинальд. Он указал на горизонт. — Озеро там! Мы не можем сейчас останавливаться. — Он замолчал, когда приблизились Джон и Раймунд.

— Почему мы остановились, ваша милость? — спросил Раймунд.

Ответил Рено:

— Мы не доберемся до озера до заката. Лучше разбить лагерь до наступления темноты.

— Нет. Реджинальд прав. Мы должны идти дальше.

Рено ухмыльнулся.

— Боишься ночи под звездами, Раймунд?

За него ответил Джон:

— Люди и лошади хотят пить. Если мы будем ждать до завтра, они будут не в состоянии сражаться.

— Я и пытался ему это сказать, — проворчал Реджинальд.

— Ты хочешь, чтобы мы брели в темноте? — спросил Рено. — Мы угодим прямиком в сарацинскую засаду.

Джон покачал головой. Не было смысла пытаться вразумить этого глупца. Он повернулся к королю.

— Ваша милость?

Ги облизнул губы.

— Мы останавливаемся.

— Но, мой господин… — начал Реджинальд.

— Я принял решение. — Ги возвысил голос. — Разбить лагерь! Где мои оруженосцы? — Он повел коня прочь от колонны. Рено последовал за ним.

Реджинальд сплюнул пыль.

— Это безумие.

— У нас нет выбора. — Раймунд поморщился. — Ги — наш король. Мы поклялись следовать за ним.

— Прямиком в ад, — пробормотал Джон.

Глава 10

Июль 1187 года. Рога Хаттина

Ночь была темна; луна — лишь тонкий серп на небе. В лагере стояла тишина, нарушаемая лишь слабым шорохом — это восточный ветер пробегал по шатрам мамлюков, бедуинов и туркмен. Но Юсуф не мог уснуть. Он никогда не мог спать в ночь перед битвой. Он стоял у своего шатра, разбитого на хребте с видом на равнину, где расположились франки. Юсуф видел их белые шатры, озаренные адским красным светом от горящих