Ворон Бури - Бен Кейн

первым, Векель шел позади. Они были совсем не рады меня видеть, и все могло бы кончиться плохо, будь я один. Однако один взгляд на Векеля заставил их опустить глаза и ждать, пока мы пройдем мимо. Я взглянул на кусок дерева, который держали мужчины, и меня охватило подозрение. Толще, чем ляшка Рагнфрид, он был грубо вырезан в подобие обнаженного человека с руками по швам. Голова была сделана лучше всего. Два глубоко посаженных глаза, казалось, смотрели на меня, а выражение лица было хмурым, угрожающим.

Мы не поздоровались; мужчины тоже.

— Подношение, — пробормотал я Векелю.

— Именно. Старые обычаи еще живы.

Позади нас раздался всплеск; идола бросили в воду.

— До того как ирландцы начали поклоняться Белому Христу, они иногда приносили в болотах человеческие жертвы, — сказал Векель.

Я тоже об этом слышал. Ужасный конец, подумал я: тебя держат под водой плетеными решетками, а горло и рот наполняются коричневой мутью. Я содрогнулся и отогнал эту картину.

Лох-Эннелл был самым большим внутренним водоемом, который я когда-либо видел. Значительно длиннее, чем в ширину, он был вытянут с северо-востока на юго-запад. Расспросив дорогу у одного фермера, мы двинулись вдоль северного берега. По кромке воды бродили журавли. В камышах ухали выпи и визжали водяные пастушки, а над головой парил болотный лунь. Векель указал на пару орланов-белохвостов еще выше и сказал, что это добрый знак.

Надеюсь, он прав.

В таком естественно защищенном месте на озере было множество кранногов. Я предположил, что первый искусственный остров принадлежит Маэлу, но воин, охранявший ведущую к нему дамбу, быстро меня разубедил. Вид Векеля внушил ему мгновенное уважение. Он сказал нам, что Иниш-Кро, кранног верховного короля, и связанная с ним крепость Дун-на-Ски находятся дальше по берегу озера. Ищите деревянный частокол на юго-западном берегу, вежливо сообщили нам, и большой кранног рядом с ним. Оглянувшись, я увидел, как воин чертит в воздухе знак от сглаза, глядя на Векеля. Я был доволен. Немного страха не повредит.

Теперь, когда мы были так близко к цели, мои собственные страхи вернулись. Сначала я замедлил шаг, потом остановился, наблюдая за цаплей на мелководье, застывшей в ожидании, когда неосторожная рыба окажется в пределах досягаемости ее копьевидного клюва.

Интуиция Векеля была поразительной.

— Что мы будем делать? — потребовал он ответа.

Я не ответил.

С самого Линн Дуахайлла мы спорили, какую историю лучше всего преподнести. Самая простая — правда, что мой отец был убит сыном верховного короля из-за меча, который ему не принадлежал, — была слишком опасной, в этом мы сошлись. Мое слово против слова Кормака и всех, кто был с ним.

Векель великодушно предложил сказать Маэлу, что он желает служить ему — я мог бы быть его слугой, — и, живя в королевском доме, получить доступ к Кормаку. Я отказался. Если уж и приносить клятвы, сказал я, то это должен делать я.

Его мысль натолкнула меня на собственную. Но даже если моя идея окажется осуществимой и успешной, любой исход сулил нам с Векелем мучительную смерть — либо сразу после убийства Кормака, либо после того, как нас догонят и схватят, когда мы будем бежать из крепости Маэла. Моя собственная смерть не имела значения, но я не хотел быть причиной смерти Векеля. Я пойду один, сказал я. Он категорически отказался. Духи сказали ему, что он должен сопровождать меня. Я испытал огромное облегчение.

Однако хорошего плана я придумать не мог. Мой шаг по берегу озера становился все медленнее.

— Ничто не мешает нам осмотреться на месте, Финн. Мы всего лишь два путника, ищущие ночлег.

— И ты — витки? Ты привлекаешь внимание, как мухи слетаются на дерьмо. Все, включая Маэла, если нам удастся получить аудиенцию, захотят знать, зачем ты явился.

— Разве не очевидно? Я странствую по всей стране, ведомый сейдом. Мало кто усомнится в этом.

— А если Кормак еще не вернулся?

— Вернется. Щенки его возраста никогда не отходят далеко от соска. Я могу наплести достаточно историй, чтобы нас несколько дней кормили и поили по-королевски.

Я легко мог представить, как Векель это провернет, но был менее уверен в том, как вести себя мне.

— А какова будет моя роль?

Он бросил на меня томный взгляд.

— Ты мой спутник.

Этого удара я не ожидал. Покраснев, я сказал:

— Но мы не… мы не…

— Я знаю. Ты знаешь, но все остальные будут в неведении.

Хотя я и не возражал против его наклонностей, его предложение меня смутило. Среди норманнов это было бы неприемлемо, но ирландцы были другими, а другой идеи у меня не было. Я нахмурился и велел Векелю держать руки при себе. Ожидаемый едкий ответ гласил, что он будет прикасаться ко мне «только при необходимости».

Мы не остановились у второго краннога, который был таким же маленьким, как и первый. Иниш-Кро был третьим, величественным сооружением на северной стороне озера, диаметром в хороший бросок копья. Он соединялся с берегом мостом, который вел прямо в большой, двойной рат — Дун-на-Ски. Вокруг него раскинулось поселение — дома тех, кто не был достоин жить в стенах верховного короля. Место было больше Манастир-Буи и произвело на меня огромное впечатление. Векель, возможно, думал так же, но он всегда лучше умел скрывать свои чувства.

Длинные, крытые вереском мазанки стояли вдоль главной улицы. Она была запружена народом; в основном ирландцы в коричневой и черной одежде, но было и несколько норманнов, и даже темнокожий торговец с золотой серьгой и в диковинных одеждах. Женщины стояли в дверях лавок, торгуясь за еду, ткань, железные изделия. Лысеющий мужчина кричал на мальчика, игравшего слишком близко к его собаке.

— Укусит! — вопил он. — Вот тогда пожалеешь!

В переулке между двумя зданиями я заметил плотника, склонившегося над козлами и обтесывавшего рубанком балку для крыши. Его подмастерье, тощий юноша, смотрел на него с отсутствующим выражением.

Мы пристроились за воловьей повозкой; она двигалась медленно, но все уступали ей дорогу. У входа в частокол повозка въехала, даже не остановившись. Вскоре я понял почему. Трое из четырех стражников пытались произвести впечатление на симпатичную девушку с большим узлом шерсти, а четвертый, значительно старше, прислонился к деревянному валу и чистил ногти кинжалом.

Векель привлек внимание этого последнего, одетого в традиционную длинную тунику, перехваченную на талии поясом. Он выпрямился, сунул кинжал в ножны и шагнул нам наперерез. С его губ сорвался свист.

—