Ворон Бури - Бен Кейн

Кузнец ничего не знал ни о каких местных вельможах или воинах, направлявшихся к Линн Дуахайллу. Однако он слышал историю, только что дошедшую из деревни, об отряде из клана Холмайн, проезжавшем мимо Кногбы на север. Он не знал, был ли среди них молодой князь по имени Кормак, но эта новость камнем легла мне на сердце, как недоваренная каша. Кузнец спросил, что я собираюсь делать дальше. Я ответил, что чем меньше он знает, тем лучше. Он не возражал; я поблагодарил его и пошел своей дорогой.

Векель воспринял новость без всякой реакции и не пытался отговорить меня от моего замысла. От этого моя задача показалась мне похожей на труд человека, которому велено катить огромный валун в гору. Что могли сделать двое против сына верховного короля, даже если один из них — витки? Однако вернуться домой, даже не попытавшись и без меча, было немыслимо. Поэтому я предложил продолжить путь. Векель серьезно склонил голову.

— Это твой путь, — сказал он.

«Да будет так», — подумал я, прося Одина о помощи. Он был мне должен, ведь именно его клинком был убит мой отец.

— Тебе никогда не было суждено стать кузнецом, Финн Торгильссон. — Темные глаза Векеля впились в мои.

— Почему ты так говоришь?

— Меч был первым настоящим знаком, хотя были и другие. Настоящая перемена произошла, когда я был в отъезде. Когда я вернулся, ты выглядел не в своей тарелке, словно перерос Линн Дуахайлл.

— Это достойное место, но я не хочу провести там всю жизнь.

— Будь уверен, не проведешь.

Несмотря на теплое солнце, меня пробрал холод. Я коснулся амулета, черпая в нем силы.

— А ты?

— Наши пути совпадают.

Я не хотел спрашивать, надолго ли. Теперь решимость Векеля обрела больше смысла. Он был верным другом, это правда, но если боги предначертали ему сопровождать меня, это лишь укрепило бы его цель. Как это часто бывало, я задался вопросом, не знает ли он больше, чем признает, но, опасаясь того, что он может сказать, не спросил.

Балэ-Шлойнэ был немного дальше. Мы миновали несколько лесных участков, но, как и в окрестностях Линн Дуахайлла, большая часть холмистой местности была отведена под земледелие. Земляные раты встречались чаще, некоторые — с деревянным частоколом. Вокруг них простирались пастбища для скота, но и посевов было много. Рожь, ячмень и овес были обычным делом. Была и пшеница, и, по словам моего отца, здесь ее было больше, чем в других частях Эриу. В Ульстере и Коннахте, полных болот и лесов, такой земли не было.

На вершине крутого холма над деревней стояла церковь и монастырь, а внизу, широкой серебряной лентой уходя на восток, текла река Бойн. Я никогда не был так далеко от дома. Векель спросил, не хочу ли я помолиться в церкви или испросить благословения святого Патрика, который веками ранее зажег здесь пасхальный огонь вопреки воле верховного короля. Одного раза на сегодня достаточно, ответил я, добавив, чтобы он засунул свое предложение туда, куда солнце не светит, и он захохотал.

Тропа вела к броду неподалеку. После него, как сказал Гуннкель, мы должны были следовать по дальнему берегу Бойна до изгиба, уходящего на юг. Именно в здешней заводи легендарный воин Финн Мак Кумал поймал Лосося Мудрости. Немного дальше река изгибалась на юго-запад, и Тара открывалась как на ладони.

Я впитывал незнакомые пейзажи. Хорошо дренированная, плодородная земля была еще более плотно засеяна, чем окрестности Манастир-Буи. Жилища и раты были большими, а стада коров — многочисленными. Неудивительно, что верховный король объявил эту землю своей, решил я.

Когда мы спускались по последнему склону перед изгибом, Векель лукаво заметил, что только слепой мог бы не заметить этот огромный холм. Смеясь, я согласился. С рекой Бойн, охраняющей западный фланг, и ровной местностью, опоясывающей остальную часть, Тара выделялась впечатляюще. Самое священное место на всем острове, здесь короновали верховных королей. Чужак мог бы предположить, что клан Холмайн обоснуется там, но вершина была заброшена уже много веков. Оплоты клана, кольцевая крепость и близлежащий кранног, находились на озере Лох-Эннелл, в полутора днях пути на запад.

Добраться туда до наступления темноты было слишком далеко, хоть мы и были молоды и выносливы. Заметив ферму с хозяйственными постройками и небольшим ратом, я попросил разрешения переночевать в сарае. Взамен Векель предложил вылечить всех больных, а также принести дому удачу. Хоть и с опаской, фермер согласился; оказалось, его сын болен лихорадкой. Сушеные цветы Векеля — пиретрум — сотворили чудо, сбив мальчику температуру. Вне себя от радости, жена фермера накормила нас свежим ячменным хлебом и жареной свининой.

На следующий день, узнав у благодарного фермера верную дорогу и под благословения его жены, мы отправились к озеру Лох-Эннелл.

По мере нашего продвижения на запад пейзаж менялся, постепенно становясь все более плоским и бедным. Большие участки болот стали обычным явлением. Обойти их было невозможно, оставалось только пересекать. Высокая трава создавала обманчивое впечатление твердой земли, но наши ноги скоро узнали правду. Оленья осока и лапчатка вели нас от одного сухого клочка к другому, а между ними обувь вязла в мокрой почве. Несмотря на неудобства, болото обладало своей красотой. Пушица только начинала цвести, ее белые пушистые головки мягко колыхались на ветру. Больше всего мне нравились шестиконечные цветы асфоделя, хотя они появятся позже, а еще позже зацветет пурпуром вереск. Сине-зеленый лишайник покрывал выступающие скалы, а ярко-зеленый мох — гниющее дерево.

Были здесь и птицы. В какой-то момент из-под моих ног взмыла золотистая ржанка, ее протяжный крик «пу-у» разнесся по неподвижному воздуху. Встречались чибисы с характерными тонкими хохолками на затылке, а время от времени крик «назад, назад, назад» выдавал прячущуюся в вереске куропатку.

— Только мы назад не пойдем, — криво усмехнулся я, обращаясь к Векелю.

Он фыркнул и с покорным видом отмахнулся от своего персонального облака мошкары. У меня тоже было такое; они превращали нашу жизнь в мучение, преследуя нас на ходу. Попытки отмахнуться приносили лишь мгновенное облегчение, но они всегда возвращались. Наши лица и шеи были покрыты укусами, а зуд в волосах был постоянной пыткой.

Ближе к полудню мы наткнулись на группу мужчин, стоявших у озерца с темно-коричневой водой. Двое держали длинный резной кусок дерева. Я появился