Мемуар. Стихи и переводы. 1965–2023 - Леонид Абрамович Юзефович

вернулась назад.

Одноклассники встретили её гробовым

молчанием. С лицом, мокрым от слёз,

Чарита поцеловала девочку в лоб,

как целуют любимых перед долгой разлукой,

и на ладони протянула ей её сердце.

На нём горели две строчки из Гумилёва:

«я пробрался в глубь неизвестных стран»

и «трусливых душ не было меж нас».

Потом они сели в электричку

                                               и поехали домой.

2023

Ундина

В тетрадях для конспектов

она рисовала морские волны, реки, водопады.

Она говорила, что её стихия – вода,

она может переплыть Каму,

но только в ночь полнолуния,

когда её природа ундины

берёт верх над человеческой.

У них был роман на пятом курсе.

Она любила его и хотела выйти за него замуж,

а он никак не мог понять, любит ли он её

и надо ли ему на ней жениться.

Под Новый Год её родители

поехали к родственникам в соседнюю область

и погибли при столкновении автобуса с поездом

на железнодорожном переезде.

Катастрофы с большими жертвами

тогда скрывались, в газетах о них не писали.

Проверить это он не мог, но у него и мысли

                                                                   не было,

что она лжёт в расчёте на его благородство —

ведь не покинет же он её в одиночестве

                                                                      и в горе,

страдающую, беспомощную.

Она жила в деревянном доме

с печным отоплением.

Он ходил к ней колоть дрова и топить печь,

носил продукты, чинил электропроводку,

которую она регулярно портила,

чтобы по телефону вызвать его к себе.

Родителей-пенсионеров она переселила

к старшему брату, жившему отдельно,

а если им случалось заночевать дома,

заметала потом все следы их присутствия.

Они были посвящены в её замысел

и ради счастья дочери терпели всё.

Уже были поданы заявления в ЗАГС,

когда брату надоела эта комедия.

Обман раскрылся.

Он был потрясён, но ничего ей не высказал,

просто перестал с ней встречаться,

бросал трубку, услышав её голос,

но думал о ней без злобы – лестно было

стать предметом такого сильного чувства,

целью такой безумной аферы.

В мае она написала ему,

что пыталась утопиться в Каме,

но не сумела – река вынесла её на берег.

После этого он потерял к ней интерес.

Она отработала учительницей в деревне,

вернулась, устроилась секретарём

к главному режиссёру городского театра.

Ходила за ним как тень,

заваривала для него чай,

сидела на репетициях с тетрадкой,

записывая его изречения об искусстве,

а потом перепечатывала их на машинке,

подслушивала и передавала ему

разговоры актёров.

Умирая, он завещал ей свою библиотеку —

тысячи томов по режиссуре, сценографии,

актёрскому мастерству, истории театра.

Половину из них она прочитала,

защитила две диссертации по театроведению,

стала доктором наук, профессором,

читала лекции в Институте культуры.

Однажды он встретил её в торговом центре.

Она сделала вид, что не узнала его.

Впрочем, в то время он уже сильно пил,

постарел, опустился. Могла и не узнать.

Она проплыла мимо него как ундина,

и скрылась за дверью служебного хода.

Поколебавшись, он открыл эту дверь,

спустился по лестнице в подвал.

Там никого не было.

Он прислушался и услышал,

как журчит в темноте маленькая речка,

раньше протекавшая здесь по оврагу,

а теперь забранная в бетонный коллектор

и под землёй впадающая в Каму.

Он поднялся наверх, вышел на улицу.

Над торговым центром стояла полная луна.

2023

Рассекая мрак

Отец Бори был директором сельской школы

на севере области, в Коми-Пермяцком округе.

В 1945 году, когда мы с Борей

                                                ещё не родились,

он, лейтенант Пысин, через Монголию

шёл в Маньчжурию воевать с японцами

и в разорённом новой властью монастыре

нашёл бронзовую фигурку бодхисатвы

                                                    Маньчжушри,

покровителя просвещения. В поднятой руке

он держал меч, чтобы рассекать им

мрак невежества и заблуждений.

Кто-то спрятал его в камнях у ограды,

спасая от мученической смерти

                                            в плавильной печи

где-нибудь в Кузбассе или на Урале.

Боря подарил мне его уже безоружным —

от меча осталась лишь рукоять с дыркой.

Кто-то, видимо, отломил от неё клинок,

опасаясь вооружённого чужого божества,

хотя меч Маньчжушри – не оружие войны,

а что-то вроде ножа для разрезания страниц

в учебнике жизни.

Боря сам писал такой учебник

языком притч и собственного тела.

Он не брился, не ездил на такси,

не покупал и не разрешал жене покупать

из одежды ничего сверх необходимого,

а за едой, как его коми-пермяцкие предки,

пользовался исключительно ложкой.

В гостях или на кафедральных застольях

его милая жена с тоской ждала того момента,

когда он, отодвинув вилку с ножом,

попросит принести ему столовую ложку.

Эта ложка должна была рассечь

мрак наших заблуждений

относительно возможности совмещать

удобства со стремлением к справедливости,

сибаритские привычки – с поиском истины.

Сыну и дочке, своим маленьким мышатам,

он рассказывал смешные истории

о республике антропоморфных мышей.

Они втроём жили там в уютной норке,

запасали корешки и зёрнышки на зиму,

прятались от лисы, искали истину,

а раз в году со всем мышиным народом

собирались под священным кустом сирени,

на котором каждый цветок имел пять лепестков,

и тайным голосованием избирали

высших должностных лиц и членов ареопага.

Мышиная республика граничит

                                             с царством теней.

Пограничный переход работает