Сборник - Серебряный век русской поэзии

БАБУШКЕ

Продолговатый и твердый овал,Черного платья раструбы…Юная бабушка! Кто целовалВаши надменные губы?

Руки, которые в залах дворцаВальсы Шопена играли…По сторонам ледяного лица —Локоны в виде спирали.

Темный, прямой и взыскательный взгляд.Взгляд, к обороне готовый.Юные женщины так не глядят.Юная бабушка, – кто Вы?

Сколько возможностей Вы унеслиИ невозможностей – сколько? —В ненасытимую прорву земли,Двадцатилетняя полька!

День был невинен, и ветер был свеж.Темные звезды погасли.– Бабушка! Этот жестокий мятежВ сердце моем – не от Вас ли?..

«Под лаской плюшевого пледа…»

Под лаской плюшевого пледаВчерашний вызываю сон.Что это было? – Чья победа? —Кто побежден?

Всё передумываю снова,Всем перемучиваюсь вновь.В том, для чего не знаю слова,Была ль любовь?

Кто был охотник? – Кто – добыча?Всё дьявольски-наоборот!Что понял, длительно мурлыча,Сибирский кот?

В том поединке своеволийКто, в чьей руке был только мяч?Чье сердце – Ваше ли, мое лиЛетело вскачь?

И всё-таки – что ж это было?Чего так хочется и жаль?Так и не знаю: победила ль?Побеждена ль?

«Вам одеваться было лень…»

Вам одеваться было лень,И было лень вставать из кресел.– А каждый Ваш грядущий деньМоим весельем был бы весел.

Особенно смущало ВасИдти так поздно в ночь и холод.– А каждый Ваш грядущий часМоим весельем был бы молод.

Вы это сделали без зла,Невинно и непоправимо.– Я Вашей юностью была,Которая проходит мимо.

«Свободно шея поднята…»

Свободно шея поднята,Как молодой побег.Кто скажет имя, кто – лета,Кто – край ее, кто – век?

Извилина неярких губКапризна и слаба,Но ослепителен уступБетховенского лба.

До умилительности чистИстаявший овал.Рука, к которой шел бы хлыст,И – в серебре – опал.

Рука, достойная смычка,Ушедшая в шелка,Неповторимая рука,Прекрасная рука.

«Все глаза под солнцем – жгучи…»

Все глаза под солнцем – жгучи,День не равен дню.Говорю тебе на случай,Если изменю:

Чьи б ни целовала губыЯ в любовный час,Черной полночью кому быСтрашно ни клялась, —

Жить, как мать велит ребенку,Как цветочек цвесть,Никогда ни в чью сторонкуГлазом не повесть…

Видишь крестик кипарисный?– Он тебе знаком —Всё проснется – только свистниПод моим окном.

«Есть имена, как душные цветы…»

Есть имена, как душные цветы,И взгляды есть, как пляшущее пламя…Есть темные извилистые ртыС глубокими и влажными углами.

Есть женщины. – Их волосы, как шлем,Их веер пахнет гибельно и тонко.Им тридцать лет. – Зачем тебе, зачемМоя душа спартанского ребенка?

«Хочу у зеркала, где муть…»

Хочу у зеркала, где мутьИ сон туманящий,Я выпытать – куда Вам путьИ где пристанище.

Я вижу: мачта корабля,И Вы – на палубе…Вы – в дыме поезда… ПоляВ вечерней жалобе —

Вечерние поля в росе,Над ними – вороны…– Благословляю Вас на всеЧетыре стороны!

«Вспомяните: всех голов мне дороже…»

Вспомяните: всех голов мне дорожеВолосок один с моей головы.И идите себе… – Вы тоже,И Вы тоже, и Вы.

Разлюбите меня, все разлюбите!Стерегите не меня поутру!Чтоб могла я спокойно выйтиПостоять на ветру.

Анне Ахматовой

Узкий, нерусский стан —Над фолиантами.Шаль из турецких странПала, как мантия.

Вас передашь однойЛоманой черной линией.Холод – в веселье, зной —В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь – озноб,И завершится – чем она?Облачный – темен – лобЮного демона.

Каждого из земныхВам заиграть – безделица!И безоружный стихВ сердце нам целится.

В утренний сонный час,– Кажется, четверть пятого, —Я полюбила Вас,Анна Ахматова.

«Легкомыслие! – Милый грех…»

Легкомыслие! – Милый грех,Милый спутник и враг мой милый!Ты в глаза мои вбрызнул смех,Ты мазурку мне вбрызнул в жилы.

Научил не хранить кольца, —С кем бы жизнь меня ни венчала!Начинать наугад с конца,И кончать еще до начала.

Быть, как стебель, и быть, как сталь,В жизни, где мы так мало можем…– Шоколадом лечить печальИ смеяться в лицо прохожим!

«Голоса с их игрой сулящей…»

Голоса с их игрой сулящей,Взгляды яростной черноты,Опаленные и палящиеРоковые рты —

О, я с Вами легко боролась!Но, – что делаете со мнойВы, насмешка в глазах, и в голосе —Холодок родной.

«Бессрочно кораблю не плыть…»

Бессрочно кораблю не плытьИ соловью не петь.Я столько раз хотела житьИ столько умереть!

Устав, как в детстве от лото,Я встану от игры,Счастливая не верить в то,Что есть еще миры.

«Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!..»

Я знаю правду! Все прежние правды – прочь!Не надо людям с людьми на земле бороться.Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.О чем – поэты, любовники, полководцы?

Уж ветер стелется, уже земля в росе,Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,И под землею скоро уснем мы все,Кто на земле не давали уснуть друг другу.

«Два солнца стынут – о Господи, пощади!..»

Два солнца стынут – о Господи, пощади! —Одно – на небе, другое – в моей груди.

Как эти солнца – прощу ли себе сама? —Как эти солнца сводили меня с ума!

И оба стынут – не больно от их лучей!И то остынет первым, что горячей.

«Цветок к груди приколот…»

Цветок к груди приколот,Кто приколол, – не помню.Ненасытим мой голодНа грусть, на страсть, на смерть.

Виолончелью, скрипомДверей и звоном рюмок,И лязгом шпор, и крикомВечерних поездов,

Выстрелом на охотеИ бубенцами троек —Зовете вы, зоветеНелюбленные мной!

Но есть еще услада:Я жду того, кто первыйПоймет меня, как надо —И выстрелит в упор.

«Цыганская страсть разлуки!..»