Ольга Берггольц - Голос блокадного Ленинграда

1938

" Сейчас тебе всё кажется тобой: "

    Сейчас тебе всё кажется тобой:    и треугольный парус на заливе,    и стриж над пропастью,    и стих чужой,    и след звезды,    упавшей торопливо.    Всё — о тебе, всё — вызов и намек.    Так полон ты самим собою,    так рад, что ты, как парус, одинок,    и так жесток к друзьям своим порою.    О, пусть продлится время волшебства.    Тебе докажет мир неотвратимо,    что ты — лишь ты, без сходства, без родства,    что одиночество — невыносимо.

1940

" Не сына, не младшего брата — "

    Не сына, не младшего брата —    тебя бы окликнуть, любя:    «Волчонок, волчонок, куда ты?    Я очень боюсь за тебя!»    Сама приручать не хотела    и правды сказать не могла.    На юность, на счастье, на смелость,    на гордость тебя обрекла.    Мы так же росли и мужали.    Пусть ноет недавний рубец —    прекрасно, что ранняя жалость    не трогала наших сердец.    И вот зазвенела в тумане,    в холодном тумане струна.    Тебя искушает и манит    на встречу с бессмертьем война.

    Прости, я кругом виновата —    горит и рыдает в груди;    «Волчонок, волчонок, куда ты?»    Но я не окликну. Иди.

1940

" Откуда такое молчание? "

    Откуда такое молчание?    О новый задуманный мир!    Ты наш, ты желанен, ты чаян,    Ты Сердца и Разума пир.

    Откуда ж молчанье на пире?    И чаши с вином не стучат,    И струны безмолвны на лире,    И гости, потупясь, молчат.

1940, Финляндия

" О друг, я не думала, что тишина "

    О друг, я не думала, что тишина    Страшнее всего, что оставит война.

    Так тихо, так тихо, что мысль о войне    Как вопль, как рыдание в тишине.

    Здесь люди, рыча, извиваясь, ползли,    Здесь пенилась кровь на вершок от земли…    Здесь тихо, так тихо, что мнится — вовек    Сюда не придет ни один человек,    Ни пахарь, ни плотник и ни садовод —    никто, никогда, никогда не придет.

    Так тихо, так немо — не смерть и не жизнь.    О, это суровее всех укоризн.    Не смерть и не жизнь — немота, немота —    Отчаяние, стиснувшее уста.

    Безмирно живущему мертвые мстят:    Все знают, все помнят, а сами молчат.

1940, Финляндия

ДОРОГА В ГОРЫ

    1

    Мы шли на перевал. С рассвета    менялись года времена:    в долинах утром было лето,    в горах — прозрачная весна.

    Альпийской нежностью дышали    зеленоватые луга,    а в полдень мы на перевале    настигли зимние снега,

    а вечером, когда спуститься    пришлось к рионским берегам,—    как шамаханская царица,    навстречу осень вышла к нам.

    Предел и время разрушая,    порядок спутав без труда,—    о, если б жизнь моя — такая,    как этот день, была всегда!

    2

    На Мамисонском перевале    остановились мы на час.    Снега бессмертные сияли,    короной окружая нас.    Не наш, высокий, запредельный    простор, казалось, говорил:    «А я живу без вас, отдельно,    тысячелетьями, как жил».    И диким этим безучастьем    была душа поражена.    И как зенит земного счастья    в душе возникла тишина.    Такая тишина, такое    сошло спокойствие ее,    что думал — ничего не стоит    перешагнуть в небытие.    Что было вечно? Что мгновенно?    Не знаю, и не всё ль равно,    когда с красою неизменной    ты вдруг становишься одно.    Когда такая тишина,    когда собой душа полна,    когда она бесстрашно верит    в один-единственный ответ —    что время бытию не мера,    что смерти не было и нет.

1939-1940

РАЗВЕДЧИК

    Мы по дымящимся следам    три дня бежали за врагами.    Последний город виден нам,    оберегаемый садами.

    Враг отступил.    Но если он    успел баллоны вскрыть,    как вены?

    И вот разведчик снаряжен    очередной полдневной смены.    И это — я.    И я теперь    вступаю в город, ветра чище…    Я воздух нюхаю, как зверь    на человечьем пепелище.    И я успею лишь одно —    бежать путем сигнализаций:    «Заражено,    заражено»…

   …И полк начнет приготовляться.    Тогда спокойно лягу я,    конец войны почуя скорый…   . . . . . . . .    А через час    войдут друзья    в последний зараженный город.

<1940>

[ПОЛУНОЧНАЯ]

    Маятник шатается,    полночь настает,    в доме просыпается    весь ночной народ.

    Что там зашуршало,    что там зашумело?    Мышка пробежала,    хвостиком задела…

    (Никому не видные,    тихонькие днем,    твари безобидные,    ночью мы живем.)

    Слышишь сухонький смычок    ти-ри-ри, ти-ри-ри?..    Это я пою, сверчок,—    тири-ри, тири-ри…    В темной щелочке сижу,    скрипку в лапочках держу…

    Если вдруг бессонница    одолеет вас,    лишнее припомнится,    страшное подчас,—

    слушай тихий скрип смычка —    тири-ри, тири-ри…    Слушай песенку сверчка —    ти-ри-ри, ти-ри-ри…

    И тоску постылую    заглушит сверчок —    сны увидишь милые:    пряник и волчок.

    Слушай, слушай скрип смычка    ти-ри-ри, ти-ри-ри…    Слушай песенку сверчка —    ти-ри-ри, ти-ри-ри…

Осень 1940

МАРШ ОЛОВЯННЫХ СОЛДАТИКОВ

    Эй, солдат, смелее в путь-дорожку!    Путь-дорожка огибает мир.    Все мы дети Оловянной Ложки,    и ведет нас Юный Командир.

    Гремят наши пушки,    штыки блестят!    Хорошая игрушка,    дешевая игрушка —    коробочка солдат.

    Командир моложе всех в квартире,    но храбрей не сыщешь молодца!    При таком хорошем командире    рады мы сражаться до конца.

    Гремят наши пушки,    штыки блестят!    Отличная игрушка,    любимая игрушка —    коробочка солдат.

    Всех врагов мы сломим понемножку,    все углы мы к вечеру займем,    и тогда об Оловянной Ложке    и о Командире мы споем.

    Гремят наши пушки,    штыки блестят!    Первейшая игрушка,    храбрейшая игрушка —    коробочка солдат!

Осень 1940

РОМАНС СТОЙКОГО ОЛОВЯННОГО СОЛДАТИКА

       1

    В синем сапоге,    на одной ноге,    я стою пред комнаткой твоей…    Буки не боюсь,    не пошелохнусь —    всюду помню о любви своей!

    Пусть и град, и гром,    пусть беда кругом —    я таким событьям только рад.    Охватив ружье,    с песней про Нее —    крепче на ноге держись, солдат.

    2

    В синем сапоге,    на одной ноге,    под твоим окошечком стою.    Буки не боюсь,    не пошелохнусь,    охраняю милую мою.

    Пусть беда кругом,    пусть и град, и гром —    никогда не отступай назад!    Охватив ружье,    с песней про Нее —    крепче на ноге держись, солдат!

Осень 1940