Жуазель - Морис Метерлинк

Мелиграна. Я это знаю, Селизета; ты не раз доказывала мне свою любовь. И я никогда не сомневалась…

Селизета. Конечно, бабушка. Но я сама до сих пор не знала…

Мелиграна. Подойди поближе, дитя мое. Я ведь не могу обнять тех, кого люблю; мои руки не повинуются мне… Поцелуй меня два раза — и за себя и за меня… Ты сегодня какая-то странная, Селизета. Так ты не знала, что любишь меня?

Селизета. Нет, нет, я знала. Но иногда долго знаешь, не сознавая… И вдруг говоришь себе, что ты не была добра, что можно было сделать больше и что нужно было по-иному любить… Тогда хочется снова проявить свою любовь, пока не поздно… У меня нет ни отца ни матери, бабушка, и я забыла бы, что значит мать, если бы не ты. Ты не покидала своей маленькой Селизеты, и я была так счастлива, зная, к кому можно прийти в минуты горя…

Мелиграна. Что ты, Селизета! Это ты не покидала меня…

Селизета. Нет, бабушка, нет… Это ты не уходила от меня…

Мелиграна. У тебя сегодня задумчивый вид, Селизета, и, однако, я не думаю, что ты грустна…

Селизета. Я была всегда так счастлива, бабушка. Теперь ведь я знаю, каково может быть счастье…

Мелиграна. Не потому ли, что ты его потеряла, Селизета?

Селизета. Напротив, я, кажется, нашла его, бабушка… А ты, бабушка, была счастлива?

Мелиграна. Когда, Селизета?

Селизета. В прежнее время, бабушка!

Мелиграна. О каком времени ты говоришь, дитя мое?

Селизета. О былом времени, бабушка…

Мелиграна. В моей жизни были и печальные дни, дитя мое, как у всех на земле. Но я могу сказать, что была счастлива, потому что ты никогда не покидала нашего дома…

Селизета. Нельзя, чтобы счастье зависело от этого, бабушка… Значит, без меня для тебя нет счастья?

Мелиграна. Ты сможешь быть счастливой и когда меня не будет, мое дитя… У тебя так много останется в жизни после меня.

Селизета. А если не будет меня, у тебя останется Аглавена, бабушка.

Мелиграна. Она никогда не спала на моих коленях, Селизета…

Селизета. Все же люби ее, бабушка…

Мелиграна. Я люблю потому, что ты ее любишь, дитя мое.

Селизета. Надо любить ее особенно за то, что это она принесла мне счастье… Она так прекрасна, бабушка, так прекрасна, что с тех пор, как ее красота открылась моему сердцу, у меня слезы не высыхают на глазах.

Мелиграна. Какие у тебя горячие руки, Селизета…

Селизета. Это оттого, что я слишком счастлива, бабушка.

Мелиграна. Я люблю тебя, Селизета…

Селизета. Я когда-нибудь огорчала тебя, бабушка?

Мелиграна. Не припомню, дитя мое…

Селизета. Нет, нет, вспомни… Всегда огорчаешь тех, кого любишь. Но ты должна мне сказать, когда я больнее всего тебя огорчила…

Мелиграна. Ты меня огорчала только тогда, когда ты плакала. Но это не твоя вина. Вот все, что я могу вспомнить.

Селизета. Ты уже больше не увидишь моих слез, бабушка…

Мелиграна. Ах, Селизета, счастье то приходит, то уходит, подобно маятнику на башенных часах, и потому плакать следует как можно позже…

Селизета. Ты права, бабушка… И когда счастье вернется к вам, к ним обоим и к тебе, ты соберешь их вечером у себя и расскажешь им сказку о маленькой девочке…

Мелиграна. Что ты говоришь, Селизета?

Селизета. Ничего, ничего, бабушка, я мечтала о том времени, когда была еще маленькой…

Мелиграна. И я часто думаю о том времени, дочь моя… Я тогда не была больной и могла носить тебя на руках или бежать за тобой… Ты уходила, приходила, хохотала в залах или открывала двери и испуганно кричала: «Она идет, идет, она пришла!». Никто не знал, о ком ты говоришь с таким испугом. Ты и сама не знала. А я, притворно изображая ужас, шла за тобой по длинным коридорам, до входа в сад… Все это было пустяками, дитя мое, и ничем не кончалось, но мы понимали друг друга и улыбались весь день. Благодаря тебе я вторично стала матерью, когда уже утратила красоту. Со временем и ты узнаешь, что женщина никогда не устает быть матерью и что она готова баюкать саму смерть, если бы та упокоилась на ее коленях… Но все мало-помалу проходит, Селизета, и малыши вырастают…

Селизета. Я знаю, бабушка; страдания тоже приходят и уходят… Но красота остается и приносит счастье другим.

Мелиграна. Кто сказал это тебе, мое дитя?

Селизета. Все это сказала мне Аглавена, бабушка…

Мелиграна. Как сверкают твои глаза, Селизета…

Селизета (заглушая рыдания). Это оттого, что я люблю весь мир, бабушка…

Мелиграна. Ты, кажется, плачешь, дитя мое…

Селизета. Нет, нет, я не плачу… а если немножко и плачу, то это от радости…

Мелиграна. Обними меня, Селизета, обними меня покрепче и останься подле меня…

Исалина. Сестрица, я хочу, чтобы бабушка поцеловала и меня.

Селизета (осторожно отстраняет Исалину). Нет, нет, Исалина, пусть бабушка целует только меня… Скоро придет день, когда она будет целовать только тебя… Прощай, бабушка, прощай…

Мелиграна. Селизета!.. что такое?.. куда ты?

Селизета (освобождаясь). Прощай, бабушка, прощай…

Мелиграна. Селизета, останься… Я не хочу. Не уходи… (Делает напрасные усилия, чтобы подняться и протянуть руки.) Я не могу, не могу… Ты видишь, Селизета…

Селизета. И я не могу, бабушка… Прощай, спи с миром в эту ночь, и пусть не снятся тебе дурные сны… Прощай, бабушка, прощай!.. (Торопливо уходит и увлекает за руку Исалину.)

Мелиграна. Селизета!.. Селизета!.. (В сгущающейся тьме слышны ее тихие рыдания.)

Сцена VI

Коридор в замке.

Входит Селизета, ведя за руку Исалину. Заметив Аглавену, идущую навстречу, она прячется с Исалиной за колонны, поддерживающие своды.

Аглавена (приближаясь). Это ты, Селизета? Почему ты прячешься?

Селизета. Я не знаю сама, Аглавена. Я думала, что тебе хочется быть одной.

Аглавена. Куда ты идешь, Селизета? А вот и маленькая Исалина, которая лукаво смотрит на меня. Вы что-то замышляете?

Селизета. Да, я дала обещание, которое должна исполнить.

Аглавена. Куда ты ведешь Селизету Исалина?

Исалина не отвечает.

Ты не хочешь сказать? А если я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не скажешь?

Селизета. О! она умеет хранить тайну, как взрослая.

Аглавена. Ты страшно бледна, Селизета, — или это только кажется в предвечернем свете?

Селизета. Мне хотелось бы поцеловать тебя, Аглавена.

Продолжительно целуются.

Аглавена. О! какие у