Жуазель - Морис Метерлинк

Селизета. И у тебя, Аглавена… Я теперь гораздо счастливее. Твои губы придают мне силу.

Аглавена. Ты светишься, как лампада, Селизета.

Селизета. Ты не видала бабушку?

Аглавена. Нет. Пойти мне к ней?

Селизета. Нет, нет, не нужно; она теперь спит. Ты шла к Мелеандру?

Аглавена. Да, а ты, Селизета?

Селизета. Когда ты увидишь его, поцелуй его за меня… Я счастлива при мысли, что ты будешь целовать его, когда меня не будет… Я так люблю вас, что ревновала бы, если бы он не целовал тебя…

Аглавена. Ты становишься все более прекрасной, Селизета…

Селизета. О! Когда уже знаешь нечто, это так легко, Аглавена. Но разве ты не видишь, что Исалине не терпится? Она тянет меня за руку. Прощай, моя Аглавена, ты еще увидишь меня… (Выходит с Исалиной. Слышно, как она поет удаляясь.)

Когда жених пришел

(Лампада догорела),

Когда жених пришел,

Другая там сидела,

И я видала… а!.. а… А!..

Пение внезапно смолкает. Аглавена уходит.

Сцена VII

На вершине башни.

Входят Селизета и Исалина.

Селизета. Час настал, моя маленькая Исалина. Я больше не сойду и не буду им улыбаться… Холодно на башне. Как волны сверкают в лучах заката… Это потому, что ветер дует с севера. Не видно цветов, не слышно людей… теперь куда печальнее, чем было утром…

Исалина. А птица? Где она?

Селизета. Надо подождать, пока солнце опустится в самую глубь моря и на горизонте исчезнет всякий свет, — она боится света. Она и солнце никогда еще не встречались…

Исалина. А если появятся звезды, сестрица?

Селизета. А если появятся звезды? (Глядит на небо.) Пока еще на небе нет звезд, но они готовы выглянуть со всех сторон. Надо спешить; когда они покажутся, будет еще страшнее…

Исалина. Мне холодно, сестрица.

Селизета. Сядем здесь, против стены, которая защитит нас от ветра. Видишь, как медленно погружается солнце? Когда оно скроется, я посмотрю. Давай я заверну тебя в свой белый шарф; он мне больше не нужен.

Исалина. Ты меня слишком крепко целуешь, сестрица.

Селизета. Это потому, что я слишком счастлива, Исалина. Я никогда не была счастливее, чем сегодня. Посмотри на меня хорошенько. Разве я не прекраснее обыкновенного? Я улыбаюсь и чувствую это… А ты, ты не улыбаешься мне.

Исалина. Нет. Ты говоришь слишком скоро, сестрица.

Селизета. Разве? Это потому, что я спешу.

Исалина. Да, и ты рвешь мои цветы.

Селизета. Какие цветы? О! эти… Я забыла, что они твои.

Исалина. Но я не хочу, чтобы ты плакала, сестрица.

Селизета. Я не плачу, моя маленькая Исалина. Не думай, пожалуйста, что я плачу. Тебе только кажется, что я плачу; а на самом деле я улыбаюсь.

Исалина. Но почему твои глаза делаются такими, как будто они плачут?

Селизета. Я не могу знать всего, что делают мои глаза. Но запомни хорошенько: если ты скажешь комунибудь, что я казалась тебе грустной, ты будешь сурово наказана…

Исалина. Почему?

Селизета. Ты когда-нибудь узнаешь причину. И не надо меня спрашивать. Ты маленькая девочка, которая не может понять всего, что понимают другие. И я в твои годы ничего не понимала, даже еще долго потом… Я делаю то то, то другое, — а самое важное вовсе не то, что ты замечаешь. Я не могу ничего сказать, Исалина, а сказать надо, потому что грустно знать о чем-либо одной…

Исалина. Солнца почти уже не видно, сестрица…

Селизета. Подожди, подожди еще, Исалина. Солнце уходит, и приближается нечто другое. И мои глаза видят все яснее, по мере того как оно приближается… Не знаю, хорошо ли я сделала, взяв тебя с собой на башню; но ведь надо было, чтобы кто-нибудь был здесь со мной; для счастья тех, которые захотят все знать, нужно, чтобы они ничего не узнали… Все, что я говорю, сестрица, ты теперь не поймешь. Но придет день, когда ты все поймешь, когда увидишь все, чего не замечаешь теперь, покуда видишь. Тогда ты будешь печальна и не сможешь забыть того, что твои бедные глаза сейчас увидят. Но необходимо, чтобы ты смотрела, не понимая, для того, чтобы и другие не поняли. Когда станешь постарше, ты не сможешь удержаться от слез — это воспоминание будет довлеть над тобой всю жизнь. Вот почему сегодня, когда ты не понимаешь, я прошу тебя простить мне те страдания, которые придут, когда тебе все откроется…

Исалина. Стада возвращаются, сестрица…

Селизета. Стада и завтра будут возвращаться, Исалина.

Исалина. Да, сестрица…

Селизета. И завтра будут петь птицы…

Исалина. Да, сестрица…

Селизета. И завтра будут цвести цветы…

Исалина. Да, да, сестрица…

Селизета. О, почему это должна быть та, что моложе?..

Исалина. Осталась только маленькая красная полоска, сестрица.

Селизета. Ты права. Пора… Ты сама толкаешь меня. Звездам тоже не терпится… Прощай, моя Исалина, я очень, очень счастлива.

Исалина. И я, сестрица. Скорее, сейчас появятся звезды!..

Селизета. Не беспокойся, Исалина, они уже не увидят меня… Встань и садись в этот угол. Дай, я свяжу на твоей груди концы шарфа; ветер такой холодный. Ты ведь любишь меня?.. Нет, нет, не отвечай, я знаю… Я придвину эти четыре огромных камня, чтобы ты не могла подойти к большому отверстию, откуда я высунусь. Если ты не будешь меня больше видеть, не бойся; это значит, что мне пришлось сойти с другой стороны. Не жди и спустись одна по каменной лестнице. А главное, не подходи к стене, не выглядывай… Ты ничего не увидишь, и тебя накажут. Я буду ждать тебя внизу. Поцелуй меня, Исалина… Ты скажешь бабушке…

Исалина. Что сказать, сестрица?

Селизета. Ничего, ничего… Мне казалось, что я забыла что-то. (Она подходит к разрушенной стене со стороны моря и высовывается.) О! море кажется холодным и глубоким.

Исалина. Сестрица?..

Селизета. Она здесь… Я ее вижу… Не двигайся…

Исалина. Где она?..

Селизета. Подожди… подожди… Надо пониже нагнуться… Исалина, Исалина!.. камни дрожат!.. Я падаю!.. О!..

Часть стены обрушивается. Слышен шум падения и слабый крик боли, затем долгое молчание.

Исалина (плача, поднимается). Сестрица!.. сестрица!.. Где ты?.. Я боюсь, сестрица!.. (Рыдает одна на вершине башни.)

Действие пятое

Сцена I

Коридор в замке.

Входят Аглавена и Мелеандр.

Мелеандр. Она