Жуазель - Морис Метерлинк

пути ты всегда с нами. А с некоторых пор, благодаря тебе, мы не можем любить друг друга, не видя тебя… Подойди, дай мне твои губы… Я целую твою душу, Селизета… Пойдем, бьет полночь… Посмотрим, все ли еще плачут сновидения Аглавены сквозь ее сон.

Уходят обнявшись.

Сцена II

Комната в замке.

Входят Аглавена и Мелеандр.

Аглавена. Ты слышишь, как закрывается дверь?

Мелеандр. Да.

Аглавена. Это Селизета… Она услышала нас и хочет оставить нас одних…

Мелеандр. Она говорила мне, что поднимется утром на свою башню. Ей рассказывали о большой странной птице…

Аглавена. Она была здесь, я в этом уверена; вся комната как будто ждет ее возвращения… Посмотри на принадлежности ее работы, которые она оставила на подоконнике… вот мотки шелка, золотые и серебряные нитки, бусы, камни…

Мелеандр. А вот ее кольцо, на котором вырезаны наши имена… Вот фиалки, вот ее платок… (Он берет платок и притронувшись к нему, вздрагивает.) О!..

Аглавена. Что такое?

Мелеандр (передает ей платок). Посмотри…

Аглавена. О!..

Мелеандр. Он сохранил для нас теплоту ее слез…

Аглавена. Видишь, Мелеандр… с тех пор, как она ничего не говорит сама, все вещи, вместо нее, напоминают мне, что пора… (Берет платок.) Дай мне его, Мелеандр… Бедный маленький свидетель всего, что от нас скрывают! надо быть мертвым, чтобы не понимать тебя…

Мелеандр. Аглавена… (Хочет поцеловать ее.)

Аглавена. Не целуй меня… Люби ее, Мелеандр… Мне больно и вместе с тем радостно, что она, страдая, становится еще прекраснее.

Мелеандр. Не знаю, что и думать, моя Аглавена… Иногда мне кажется, что я люблю ее почти как тебя; иногда даже я как будто люблю ее больше, чем тебя, потому что она дальше от меня и необъяснимее… Но стоит мне увидеть тебя, и все тускнеет вокруг нее; я перестаю видеть ее… И однако, если бы я ее потерял, я не мог бы целовать тебя без грусти…

Аглавена. Я знаю, что ты любишь ее, Мелеандр. Вот почему я должна уйти…

Мелеандр. Но я могу любить ее только в тебе, Аглавена. Когда тебя не будет со мной, я перестану ее любить.

Аглавена. Я знаю, что ты ее любишь, Мелеандр, знаю это так твердо, что не могу иной раз удержаться, чтобы не ревновать тебя к бедной малютке… Не надо, чтобы ты считал меня безупречной… Если Селизета уже не та, что казалась, то и я переменилась, живя между вами… Я пришла сюда слишком мудрой; я была уверена, что красота не должна тревожиться о пролитых из-за нее слезах; я думала, что у доброты не должно быть другой руководительницы, кроме мудрости… Но теперь я узнала, что доброте не нужно быть мудрой, что ей лучше быть человечной и безумной… Я считала себя самой прекрасной из женщин; теперь я знаю, что самые маленькие существа прекраснее меня, — и не знают, что они прекрасны… Глядя на Селизету, я спрашиваю себя поминутно, не чище ли и не значительнее ли то, что она в своей детской душе делала ощупью, всего, что могла бы сделать я. Думая о ней в глубине души, я вижуг что она несказанно прекрасна, Мелеандр. Ей стоит только наклониться, чтобы найти небывалые сокровища в своем сердце. И она отдает их, не жалея, как слепая, которая не знает, что ее руки наполнены драгоценными камнями.

Мелеандр. Как это странно, Аглавена… Когда ты говоришь мне о ней, я восторгаюсь только тобой и сильнее люблю тебя… Никто в мире не в силах отвратить того, чтобы все хорошее, что ты говоришь о ней, не вернулось к тебе же. И если бы сам Бог вступился за нее, я бы не мог любить ее, как тебя…

Аглавена. Это несправедливость любви, Мелеандр; если бы ты хвалил своего брата, я знаю, ты бы сам становился прекраснее. Я бы хотела тебя целовать и плакать, Мелеандр… Неужели же нельзя не любить друг друга, когда любишь?..

Мелеандр. Нельзя, Аглавена… Только что, говоря с Селизетой, я убедился в этом. Я чувствовал, что любовь не зависит ни от того, что мы говорили, ни от того, что мы думали.

Аглавена. Когда я приехала, все мне казалось возможным. Я надеялась, что никто не будет страдать… Теперь только я вижу, что жизнь не подчиняется нашим самым прекрасным намерениям. В то же время я знаю, что стоит мне остаться с тобой, когда другие от этого страдают, и я перестану быть тобой, ты не будешь мною, и наша любовь не будет уже прежней…

Мелеандр. Быть может, это правда, Аглавена. А между тем разве мы не были бы правы?

Аглавена. О, Мелеандр, быть правым — такое жалкое преимущество; мне кажется, что лучше всю жизнь самому ошибаться и не заставлять плакать тех, кто неправ. Я знаю все, что можно возразить, но зачем говорить, когда ничто не в силах изменить более глубокую истину, которая не одобрила бы наших самых прекрасных слов? Будем внимать только тому, что чуждо слов. Наперекор речам и поступкам, нашей жизнью управляет только простое начало вещей; всегда заблуждаешься, если идешь против того, что просто. Кто знает, по каким причинам мы встретились слишком поздно; кто осмелится сказать, что судьба не то же, что Провидение… Я внимаю теперь твоей душе и моей, и все, что мы можем сказать, не изменит того простого и мудрого решения наших душ… В эту минуту мы так мудры, мой бедный Мелеандр, что если бы кто-нибудь нас случайно подслушал, то сказал бы: «Они любят друг друга слишком холодно или не знают, что такое истинная любовь» — потому что мы любим друг друга любовью, о которой и не ведают те, кто любит мимолетно…

Мелеандр (целует ее). Я люблю тебя, моя Аглавена; только такая любовь прекрасна.

Аглавена (в свою очередь целует его). Я люблю тебя, мой Мелеандр; только такая любовь неизменна.

Молчание.

Мелеандр. Скажи, Аглавена… думала ли ты, какова будет наша жизнь, когда мы расстанемся и когда от нашей большой любви останется только маленькое воспоминание, которое должно постепенно исчезать, как и все другие воспоминания? Что я буду делать в будущем году без тебя? Что станешь делать ты? Мы будем тосковать дни и месяцы, протягивая друг к другу руки в пустоту… Я не хочу плакать, но при первой мысли о будущем мы должны прильнуть друг к другу так, чтобы сердца перестали биться. Мы