Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

Взгляните только. (Похлопывает по письмам, которые держит в руке.) Читатели обращают мое внимание — да я и сам это давненько замечаю — на странное соотношение ваших материалов. Как можно догадаться, что серьезная драма — это искусство, а оперетта, в таком виде, как нам ее предлагают, псевдоискусство, если вы в своей рубрике постоянно угощаете читателей сообщениями о «звездах» ревю и оперетты и фотографиями балерин и танцовщиков? Наша газета — солидное издание, а ваша рубрика постоянно выпадает куда-то. Смотрите, как бы она и вас за собой не потянула.

Л а н д а. Простите, пан шеф-редактор, но эти фотографии и хроника означают лишь желание поддержать маленькие театры, которые брошены на произвол судьбы, в то время как большие драматические театры получают щедрые дотации от государства, области или города. Все это лишь внимание к более слабым в финансовом и социальном отношениях.

Ш е ф-р е д а к т о р (прерывает его, иронически). Послушайте, редактор, не треплите языком и не делайте осла ни из себя, ни из меня. Вам прекрасно известно, что никто так не набивает карманы, как частные театральные предприниматели, наживающиеся на легком жанре. Так что оставьте в покое благородные побуждения. Но вы референт (пауза) по драматическим театрам, и в вашей рубрике это должно быть как-то отражено, вам не кажется? (С улыбкой.) Вы меня поняли?

Л а н д а. По-моему, все это там отражено, пан шеф-редактор. Вспомните только, как выглядела рубрика, когда я принял ее, и как…

Ш е ф-р е д а к т о р. …и как она выглядит теперь? Так ведь я как раз и позволил себе обратить ваше внимание на то, что эти изменения чрезмерны и слишком обращают на себя внимание. Кое-кто считает их вопиющими. Вы недооцениваете искусство не бросаться в глаза. Возьмите, например, этого импресарио Негорелова, вы же знаете его?

Л а н д а. Знаю в лицо.

Ш е ф-р е д а к т о р. Но он часто бывает у вас, разве не так?

Л а н д а. У меня? Раз в год по обещанию. Я гоню его прочь. Правда, иногда он приходит с чем-нибудь серьезным, и тогда…

Ш е ф-р е д а к т о р (быстро). Ну, конечно. Вот и хорошо. (Иронически.) Он ведь (пауза) проходимец, только не бросающийся в глаза.

Ланда хочет что-то сказать.

Ш е ф-р е д а к т о р (поспешно). Вы, может быть, и не замечаете этого, во именно потому, что он малозаметен. Впрочем, это, в сущности, неплохой человек, ведь и у проходимцев есть свои хорошие стороны. Им все удается, они движутся от успеха к успеху, но в конце концов они проигрывают, намотайте это себе на ус.

Л а н д а. Вы несомненно правы, пан шеф-редактор, и я полностью с вами согласен. Но я не очень понимаю, как это связано с моей рубрикой.

Ш е ф-р е д а к т о р (добродушно). Да никак, друг мой, никак. (Иронически.) Это был просто экскурс (нарочито медлит) в поисках предостерегающего примера. Я хотел лишь сказать, что и такой ловкач, как этот Негорелов, в итоге просчитается.

Л а н д а. Но ни вам, ни мне лично это не страшно.

Ш е ф-р е д а к т о р. Тем лучше, редактор, тем лучше. Я говорю вам все это только потому, что (двусмысленно) за такими проходимцами нужен глаз да глаз, ведь при самой пристальной бдительности они нет-нет, да и просунут что-нибудь в газету, а потом начинаются неприятности. Лучше держаться от них подальше.

Л а н д а. Простите меня, пан шеф, но если бы мы, журналисты, стали избегать встреч с людьми, являющимися, извините, бациллоносителями репортерских сенсаций, наши ежедневные газеты выглядели бы достаточно нудно.

Ш е ф-р е д а к т о р (иронически). Вы недооцениваете радиус своего действия, друг мой.

Л а н д а (словно не слыша). Вы лучше меня знаете, что всюду есть обходные тропки, которые приводят к цели быстрее, чем протоптанные дороги, особенно если приходится избегать всего, на что наложено табу.

Ш е ф-р е д а к т о р. Но когда идешь тропками, возникают дополнительные трудности и проблемы. Поверьте, гораздо умнее идти прямым путем…

Л а н д а. Не каждому по нутру привычные колеи, пан шеф-редактор.

Ш е ф-р е д а к т о р. Не приплетайте сюда привычку. Это разные вещи. Я могу отказаться от привычного, могу быть принципиальным новатором, самым отчаянным революционером, если меня тянет, если я расположен к этому, если это у меня в характере, но при этом я все могу и, собственно, должен делать серьезно.

Л а н д а (пытается быть ироничным). Но пока я доберусь куда-нибудь, меня или затопчут, или мне стукнет шестьдесят.

Ш е ф-р е д а к т о р. Ошибаетесь, дружок. Есть люди с запятнанной репутацией, которые быстро вознеслись и снова упали или упадут вниз, но есть и другие, попавшие наверх с такой же быстротой, а то и быстрее, но незапятнанными. Не верьте тому, что к успеху легче всего пройти такими вот (пауза, тихо) обходными тропками. Это ошибка, за которую дорого заплатил не один выскочка, и не один еще заплатит.

Л а н д а. Прекрасная точка зрения, пан шеф-редактор, и в основном совпадающая с моей, но, думаю, вы недооцениваете всю сложность морали современного общества. Наша политика и наша культурная жизнь доказывают, что психология успеха не так проста.

Ш е ф-р е д а к т о р (быстро). Так вот что я вам скажу. Человек способный, подлинный талант, не нуждается во всем этом, он вполне может идти прямым путем. А всевозможные зигзаги, объезды и обходы — это путь тех, кто чувствует, осознанно либо подсознательно, что их талант не соответствует их честолюбивым намерениям. Как вы думаете, коллега, что такое проходимец?

Л а н д а (колеблется, пытается ответить иронически). Желаете получить научное определение?

Ш е ф-р е д а к т о р (с улыбкой). Пожалуйста.

Л а н д а. Проходимец — это… (Колеблется.)

Ш е ф-р е д а к т о р (быстро). Чувствуется, что в этом вы (пауза, иронически) теоретически не сильны. Удовольствуемся практическим определением, из окружающей нас действительности. Этого будет достаточно. И я как раз сформулировал его. В глубине души каждого такого бесценного экземпляра мы найдем или осознанное уже, или только предполагаемое им противоречие между его способностями, то есть талантом, и аппетитом, то есть честолюбием. Тот самый случай, когда хочется больше, чем можно достичь честным путем. Словом, проходимцы — одна из социально самых опасных, хотя психологически и самая радикальная, возможность компенсировать чувство неполноценности.

Л а н д а (иронически). Да вы никак фрейдист?

Ш е ф-р е д а к т о р (презрительно). Это не Фрейд{76}, дружок, а здравый смысл. Или, если угодно, один из тех редких случаев, когда самоанализ и commonsense[16] совпадают. Элементарный случай диалектики преступления.

Л а н д а. Преступления? Делать карьеру — преступление, вы считаете?

Ш е ф-р е д а к т о р (улыбается тому, как его слова задели Ланду; помолчав). Все зависит от масштабов карьеры (тихо), от того, сколь велики или скромны способности человека (пауза), а также насколько извилисты обходные пути. Разумеется, карьера, сделанная в соответствии со способностями и без помощи обходных тропок, — одна из прекраснейших вещей на свете.

Л а н д а. Вот именно. Только каждую карьеру надо подтолкнуть. Посиди, девушка, в уголочке, тебя обнаружат и пригласят — так уже давно не рассуждают. Большой талант тоже должен обратить на себя внимание.