Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

В е р к а. Толковал здесь о сердце и о каком-то друге.

Й о ж к о (растроганный). Ах вот как… Он, значит, начал…

В е р к а. Что? Я не понимаю.

Й о ж к о. Разве это плохо, если люди, работающие вместе, рассказывают друг другу о своих настроениях? (Откашливается, став в позу жениха.)

В е р к а. Ну-ну-ну! В нашем положении иметь настроения — это роскошь. Вы хотите мне что-то сказать?

Й о ж к о (улыбаясь). Я жалею, что я не оратор и не поэт.

В е р к а. Ох-ох! Какое торжественное начало!

Й о ж к о. Да, беда в том, что я не мастер говорить. Жалею, что я не апостол.

В е р к а. Да, не апостол, а Йожко Пучик.

Й о ж к о (поднимается и продолжает с трепетной серьезностью). Потому что, говоря о супружестве, я не могу избавиться от чувства, что речь идет о чем-то святом, что в моих глазах превыше всех человеческих установлений.

В е р к а. Йожко Пучик, а других забот у вас нет?

Й о ж к о. Барышня Верка…

В е р к а (кончая подсчитывать). Шесть тысяч семьсот восемьдесят крон. Отлично, ошибки нет. Теперь отнесу почту. Так что там было дальше?

Й о ж к о. Барышня Верка, вы молитесь?

В е р к а. Йожко Пучик, сейчас еще утро, а вы уже так сентиментально настроены.

Й о ж к о. Барышня Верка, я никогда не забываю в своих молитвах просить: «Боже, дай мне дожить до счастливого супружества».

В е р к а. Это вы далеко хватили. Для супружества нужна любовь.

Й о ж к о. Ах, любовь! Это моя волшебная мечта.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Т е  ж е  и  Р о г а т ы й, потом  А д а м.

Р о г а т ы й (входя). Пусть Адам даст знать, как только придет пани председательница.

Й о ж к о. Хорошо.

Р о г а т ы й (Верке). А мы все вместе крикнем: «Слава!» Она будет рада. Смотрели вы новый фильм «Страстная любовь»?

В е р к а. Я имею возможность бывать в кино только один раз в месяц. На ноябрь я свой лимит уже исчерпала.

Р о г а т ы й. Уже исчерпала. Жаль. Пан Пучик, так не забудьте: «Слава!» (Уходит налево.)

Й о ж к о. Как можно это забыть!

В е р к а (что-то пишет и постепенно приходит в раздражение). Что это управляющий все ходит? Работать ему не хочется или не выспался сегодня. Может, он опять свое жалованье проиграл?

Й о ж к о (обеспокоенный). Проиграл в карты месячное жалованье?

В е р к а. Йожко Пучик, вы ничего не видите вокруг себя.

Й о ж к о (задумчиво). Проиграл месячное жалованье?

В е р к а. А может, вчера выиграл.

Й о ж к о. Не могу в это поверить!

В е р к а. Не можете? Да вы не знаете, какой он Дон Жуан!

Й о ж к о (в ужасе). Пожалуйста, не говорите так…

В е р к а. Говорят, он ни одной юбки не пропустит.

Й о ж к о (оскорбленно). Не говорите так, прошу вас.

В е р к а. Поверьте, дорогой, он сущий волокита. Особенно он домогается тех, у кого уже есть милый.

Й о ж к о. Барышня Верка, я не могу этого слышать, ведь для меня любовь — неописуемо высокое понятие.

В е р к а. Да перестаньте вы, это становится скучным. Дайте хоть полчаса передышки.

Й о ж к о (грустно). Как угодно, барышня Верка.

А д а м. Ой-ой, ну и рассуждает барышня Верка. Интересно, к кому бы она стала клеиться?

Й о ж к о. Адам, что за выражения?

А д а м. Ну, ладно, о супружестве она уже высказалась. Интересно, что она думает по части дружка?

В е р к а. Ой, супружество!

А д а м. Вот-вот. Ну, так как?

В е р к а (закрыв глаза). Знаете, если бы в один прекрасный день явился сказочный принц, усадил бы меня в свой автомобиль и умчал в свой замок с огромным парком — я бы ему сказала: «Ты — мой избранник».

Й о ж к о (натянуто). Ну, видите.

А д а м (сердито). Как это — автомобиль, замок? А благородство где? Его он иметь не должен?

В е р к а. Да, Адамек! Автомобиль и замок! А там, естественно, и благородство обитает.

Й о ж к о. Знай это, знай.

А д а м. Мне такие безумные речи не нравятся.

Й о ж к о. Ну и помалкивайте.

А д а м. Барышня Верка считает, что в шалаше счастье не обитает?

В е р к а. Поберегите ваши речи для Первой народной. Все наше горе — от бедности. Если бы мы с отцом могли купить все необходимое, мы были бы счастливы. Бедность — и счастье, ха-ха!

Й о ж к о. Что вы на это скажете, Адам?

А д а м. Лихие речи. Я не желаю их слушать. Если вам, барышня, кто-нибудь сделает предложение, вы прежде всего постарайтесь убедиться, честный ли он человек и способен ли пожертвовать собой.

В е р к а. Ха-ха, таких не бывает. Подождем лучше все-таки замок. Тысчонки, тысчонки иметь — вот моя мечта.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Т е  ж е  и  Р о г а т ы й.

Р о г а т ы й (входя). Барышня Верка, прошу вас на несколько слов. (Йожке.) Так не забудьте — вы одалживаете мне три тысячи крон. (Уходит.) Верка выходит.

Й о ж к о. Три тысячи крон! (В смятении и беспокойстве.) Мой прекрасный майский день. Что же теперь будет?

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Т е  ж е, Р о г а т ы й, В е р к а, п а н и  п р е д с е д а т е л ь н и ц а.

Некоторое время в комнате тихо. Адам поглядывает на окно, вдруг слышит гудок автомобиля.

А д а м (провозглашает). Она уже здесь!

Суета.

(Бежит к двери налево и кричит.) Она уже здесь!

Входят  Р о г а т ы й  и  В е р к а. Все возбуждены.

Верка с букетом в руке.

Р о г а т ы й. Так, давайте встанем в ряд. Пани председательница сейчас войдет.

Входит  п р е д с е д а т е л ь н и ц а, ей около 60 лет.

Она может быть очень любезной, но и беспощадной — тоже. Всегда как бы торопится, будто у нее есть другие дела.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а (испуганно). Что это? Ой, как я испугалась. (И сразу же рассмеялась.)

Р о г а т ы й. Да здравствует наша председательница!

В с е. Да здравствует, слава, слава!

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. О, это такая неожиданность, благодарю.

Верка подает ей букет.

(Целует ее в лоб.) Благодарю. Какой красивый! (Видит венок над дверью.) Ах, венок! Кто же это сделал?

Й о ж к о. Пан управляющий и барышня Верка.

П р е д с е д а т е л ь н и ц а (пожимает Рогатому руку и снова целует Верку в лоб). Благодарю вас, я не заслуживаю такого внимания.

Р о г а т ы й (приняв соответствующую позу). Пани председательница, это ваша заслуга, что мы с полным пониманием современных условий специализируемся на душевной заботе о тех, кто попал в беду не по своей вине.

В с е. Да, да!

П р е д с е д а т е л ь н и ц а (в совершенном изнеможении, вытирает лицо платочком). Как мне жарко. Благодарю вас, ах, как я устала. Ну, надо же, однако, поблагодарить. Благодарю вас всех. (Пожимает всем руки и садится.)

Остальные, за исключением Рогатого, который стоит возле нее, тоже садятся.

Ох уж это общественное мнение. Оно не желает признавать нашу работу. Помните, как на общем собрании спрашивали, зачем нам новое общество, у нас, мол, их и без того достаточно. А я тогда спросила, есть ли в программе хотя бы одного из обществ душевная социальная забота об остро нуждающихся? На этот вопрос никто не мог дать положительного ответа. И все-таки мое предложение о создании общества «Гуманитас» приняли весьма неохотно.

Р о г а т ы й. А теперь — какой успех!

П р е д с е д а т е л ь н и ц а. Да, но не полный. Разве не прекрасным было мое предложение