«Блудный сын» и другие пьесы - Андрей Хинг

алкоголем наложило свой отпечаток, однако он сохраняет достоинство — держится подчеркнуто скромно. Останавливается в смущении, улыбаясь, поспешно подходит к Отцу.

Б у б н и к. Добрый день, прошу прощения! Вот уж поистине человек я нерадивый! Докучаю в такой час, у вас тут все по-семейному — уф! — а тут являешься незвано, непрошено. Вы меня не приглашали, поэтому извините! Мы десятилетиями не видимся, и, если бы я случайно не обнаружил в старой записной книжке этой даты, меня сегодня не было бы, хотя я столько раз вспоминал вас! Так вы не сердитесь?

О т е ц (заметно, что человек этот ему незнаком, однако в растерянности идет ему навстречу). Прошу вас! Погодите… перестаньте оправдываться! Прошу вас! Добро пожаловать!

М и р а (на передней части сцены). Кто это?

З о ф и я. Понятия не имею! Я его никогда не видела.

Б у б н и к (пожимает руку Отцу). Эта рука меня кормила! Вы все такой же! Исполин! Те же добрые глаза… Невольно начинаешь улыбаться! Просто невероятно! А вы меня сразу узнали?

О т е ц (в замешательстве). Вы не обижайтесь… сами понимаете… года, имена забываются…

Б у б н и к. Бубник! Игнат Бубник! Бункер. Вы прятали меня, спасли! В сорок третьем.

О т е ц. Ах да! Ну конечно же! Вспоминаю!

Б у б н и к. Когда я шел сюда через сад, все в памяти всколыхнулось: водомер, невысыхающие капли на бетонных стенах, входной люк, запах уксуса, яблоки, лежащие на полках. Ох уж этот ваш бункер…

М и р а (трясется от смеха). Слышишь? Бункер!

З о ф и я. Молчи!

Из сада возвращается  В е т р и н, он все слышал. Садится на складной стул ближе к авансцене. Отец наливает Бубнику. Он заметно возбужден, охваченный необъяснимым весельем: словно Бубник освободил его от мучительных мыслей.

О т е ц. Бубник, душа моя! Не могу вам передать, как я рад, что вы пришли на мои именины или день рождения, не все ли равно, я никогда особенно в праздниках не разбирался, для меня были святы будни! Я искренне рад! Такая встреча, кто бы мог подумать, что мы встретимся после стольких лет? Где-то они, эти года? Бункер у нас остался, мы его сохранили на память, вы посмотрите. Кто бы мог подумать, что вы появитесь как повитуха на свадьбе?! Прошу вас, будьте как дома. Спасибо вам! А сейчас расскажите мне поскорее, как поживаете! Чем занимаетесь? Где живете?

Б у б н и к (горько усмехнувшись). Не столь уж это интересно!

О т е ц. Очень даже интересно, душа моя! Почему это может быть не интересно?

Б у б н и к. Вы все такой же любезный!.. Как я поживаю? По правде говоря, жизнь моя пуста и бессодержательна.

О т е ц. Ну, Бубник, право, что это вы так?

Б у б н и к. Чем я занимаюсь? Всем понемногу, а в общем ничем. Где живу?.. Везде — и нигде.

О т е ц. Что вы имеете в виду?

Б у б н и к. Все шансы, уготовленные мне жизнью, я упустил. За что бы я ни брался, все из рук валилось. Года шли, плешь вот уже появилась, а я все там же, где был! Всегда не хватало жизненной силы… Да я в общем-то не жалуюсь. Бывают и такие люди.

Пауза.

В е т р и н (стоя возле самой рампы спиной к заднику сцены). А вы опять спрячьтесь в бункере, вам помогут!

Бубник удивленно поднимает голову. Отец же, напротив, опускает. Мира падает в кресло за спиной Ветрина. Общая неловкость.

Б у б н и к. Что изволите сказать?

З о ф и я (подходит к столу). Не обращайте внимания! Наш приятель любит пошутить чего бы это ни стоило. Мы приветствуем вас! Я племянница, в этом доме выросла, словно бы была дочерью, вы ведь знаете, какое у дяди сердце… Вы меня не можете помнить, я была тогда совсем маленькой.

О т е ц. Это наша Зофия. А это Мира, моя дочь.

Мира кивает, но остается сидеть, они с Ветриным образуют свою группу; последующий разговор ведется в двух планах.

З о ф и я (поспешно, будто что-то вспомнив, хватает со стола бутылку коньяка и большой фужер, наливает). Вам надо согреться, оставьте вино! Смотрите, это как раз то, что нужно!

В е т р и н (тихо смеется). Быстро она его раскусила!

М и р а. А ты что выпьешь?

В е т р и н. Ну, у меня есть жизненные силы, к тому же я предусмотрителен.

Б у б н и к. Спасибо! Я не помню вас, это понятно, но зато помню, как детские ножки семенили над бункером. Топ-топ-топ, такой приятный и нежный звук, иногда слышался смех или плач. Коньяк для меня действительно более подходящий напиток!

О т е ц. Коньяк — напиток мужчин!

З о ф и я. Только не для тебя, дядя! (Бубнику.) Съешьте что-нибудь, прошу вас! Положите себе сами!

Б у б н и к. Вы знаете, я ем немного…

В е т р и н (едко, через плечо). Мартин Крпан[19] сказал: «Господа все мало едят».

Б у б н и к. Я к господам не отношусь!

В е т р и н. Ну так ваши потомки будут. Теперь это быстро.

Томительная пауза. Бубник удивлен; Отец оперся на стол, Зофия накладывает закуску гостю на тарелку. Разговор на переднем плане.

М и р а. Опять у меня руки отекают. Сегодня снова будет дождь.

В е т р и н. Не думай, что меня сразит молния!

М и р а. Не думай, что это так уж невозможно! Ты пробежал крышу, под которой мог переждать ненастье.

В е т р и н. Не всякой крыше следует доверяться.

Два новых гостя незаметно появляются у дома. Л е в е ц, тощий, юркий человек, по виду чиновник на пенсии. Через руку переброшена большая кружевная скатерть. За ним  Р е з к а, она в типичном для старых барышень синем платье с белым воротничком; под мышкой деревянная коробка. Отец оборачивается к ним.

Л е в е ц. Стыд и срам, господин учитель, и ничто нас не может оправдать, мы знаем, что вы за человек, какое у вас сердце, как вы рассудительны; вы всегда понимали нас до того, как мы открывали рот; давали отпущение до исповеди, а вместо наказания награждали конфетами. Прошел не один год, и не два, и не три, десятилетия минули, время пролетело, а нас все нет и нет! Мы не посещали вас из-за собственной халатности. Не приходили потому, что в каждом из нас дремлет бестия, и мы прятались по своим конуркам, как псы. Способны ли вы простить нас? Всю жизнь вас переполняли добродетели, а такие люди обиду не держат. Моя жена вязала эту скатерть, и, пока она трудилась над ней, я рассказывал ей о вас. Примите этот подарок, прошу вас! Да, Левец забывчив, но Левец не забывает! (Закончив тираду, протягивает Отцу скатерть.)

Отец стоит словно завороженный.

Р е з к а (выступает вперед и, показывая на Левца, объясняет). Мы встретились на остановке и решили, что отправимся к вам вместе. А почему бы нет! (Берет в руки коробку.) Вы помните эти гусельки? Я лежала при смерти, все только головой качали: «Эта девочка