Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

не в силах уберечься,

Избегнуть их безжалостных когтей!..

Но будет, будет причитать! Как стольник,

Невиданное яство поднесу…

О кушанье священное!..

(Берет блюдо и протягивает его царской чете.)

                                      Отведай,

Шакал в короне!.. Ешь, волчица, ешь!

И р о д и а д а.

Проваливай, негодник!

М е н а х е н.

                                    Саломея,

И ты, и ты вкуси!.. Так молода —

И так жестокосердна!

С а л о м е я.

                                  О, мой добрый

Менахен, ты меня не осуждай!

Я не виновна, я, поверь, всего лишь

Орудие в чужих руках, меня

На этот шаг толкнули… Если хочешь,

Могу оповестить весь белый свет,

Кто наущал меня… Царица!

М е н а х е н.

                                           Верю.

Нет ни души, ни сердца у нее!

И р о д и а д а.

Молчи, незваный лжесудья, безумец!..

Не он ли оскорбленье нам нанес?

Вот и понес за это наказанье!

Недаром говорится: зуб — за зуб…

Сидите, гости, празднуйте, пируйте!

Миг — и забыто все!..

М е н а х е н.

                                  Господь зачтет

И это злодеянье!.. Неподкупен,

Непогрешим всевышний судия

Людских поступков. Все зачтет и взвесит!..

Как? Вы пренебрегаете такой

Бесценной пищей?! Ты им не по вкусу,

Хоть их же кухнею порождена!..

Зато по вкусу мне, при том, что руку

Здесь приложили горе-повара.

И Ненависть, и Низость. Дай прильнуть мне

К твоим устам!

(Целует голову в губы.)

                       О, если бы хоть искра

Огня, что пламенел в твоей душе,

Передалась мне, с губ твоих слетела…

Не мишура, не плевелы — зерно,

Вот истинная ценность!.. Не устану

Изобличать. Долой обжор, кутил,

Купающихся в роскоши, погрязших

В разврате, процветающих за счет

Чужого пота и чужих мозолей!..

Тиранам воспротивиться, чинить

Расправу над взъяренными быками,

Что норовят свободу прободать,

Глумясь над богом и топча посевы,

Взращенные трудами бедняков!

К возмездью призываю громогласно!

И р о д и а д а (царю).

И ты его не укротишь, смолчишь?

М е н а х е н.

Потоки крови сотен ваших жертв

Вас выплеснули к трону, на котором

Вы разлагаетесь, вы — плесень, прах!

Потоки той же крови вас подхватят

И, свергнувши с престола, унесут!

И р о д и а д а.

Вели, чтоб замолчал он навсегда!

И р о д.

Он пользуется тем, что мы с ним братья

Молочные, и это лишь, поверь,

Его оберегает, только это…

Ах, почему его не придушил

Я во младенчестве! Уже тогда он

Старался оттеснить меня, злодей,

И завладеть кормилицыной грудью,

И с той поры всечастно мне вредит…

М е н а х е н.

Мы погребем его, устлав, омыв

Слезами свежую могилу подле

Могилы, где покоится Филипп,

Отец, отец твой, Саломеи, слышишь?!.

Он тоже ею, ими умерщвлен!

С а л о м е я.

О, что я слышу!.. Боже!..

И р о д и а д а.

                                       Уведите

Докучливую плакальщицу! Вон!

С а л о м е ю  уводят.

Опомнись, царь, проснись, очнись!.. Упала

Бессильно голова, он побледнел…

Эй, лекаря! Да уксусу живее!..

К а с т е л я н (врывается). Всемилостивый царь, худые вести, ужасные вести! Царь арабский пошел на нас с превеликим войском! Враги наводнили всю округу, их передовой отряд у крепостного рва… а может, уже у ворот!

И р о д. Что?.. Как?.. Этот… Так близко? И никакого отпора? А что делала стража ни башнях, на стенах? Повесничала, дрыхла? Ленивое, подлое отродье! Пьяницы, обжоры!..

М е н а х е н. Вот она — кара божья огненной тучей с юга! Погодите, гроза надвинется на вас со всех сторон, и уж тогда… Горе вам!..

И р о д. Проклятый изменник! Может, это он… Живо на бастионы! Ворота как можно прочнее укрепить, подпереть!.. Живо, живо! Э, они словно пробудили нас ото сна!..

К а с т е л я н. Ни свет ни заря, благородный повелитель! Гарнизон, к сожалению, слишком слаб, чтобы выдержать штурм, а тем более — длительную осаду.

И р о д. Да еще, наверно, мертвецки пьян, ха-ха-ха! Ни смелости, ни задора! Так то вы печетесь о безопасности царя.

С о в е т н и к. Они таранят, выламывают ворота! Многие уже забрались на крепостной вал!.. Наши гибнут один за другим… Яростный натиск! Спасенья нет! (Убегает.)

И р о д. Жалкое гнездо, жалкое, пригодное только дли сов!.. Не сдержать натиска, не отбиться от этого задиры!.. Неужто даться ему в руки, выставить себя на позорище? Никогда!.. Бежать, бежать без оглядки!.. Подземным ходом… Прочь из крепости! К кораблям, что в Соленом море!.. Скорей в Иудею! А где же Саломея, дочь моя, драгоценнейшее мое сокровище?!.

Все в панике бросаются прочь.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Шатер на поле боя. Несколько деревьев, на заднем плане горы. Перед шатром скамья, на которой сидит  И р о д. Перед ним  в о е н а ч а л ь н и к и, с о в е т н и к и.

И р о д. Мы счастливо завершили совет, господа, в общих чертах и подробностях договорились накануне решающего сражения о том, как нам действовать. Благодарю вас за ваше прилежное и просвещенное участие. Пристальным оком будем мы наблюдать с этого холма за ходом сражения и, если понадобится, — впрочем, вряд ли это понадобится! — давать через нарочных необходимые указания, подбадривать, воодушевлять.

А х и с а р. Соблаговоли нас отпустить, любезный наш властелин, долг повелевает нам не мешкать. (Удаляется.)

Вместе с ним уходят большинство  в о е н а ч а л ь н и к о в, о р у ж е н о с ц ы  и  к о н ю х и.

И р о д. Вей врага, горящее нетерпением юношество наше! Вперед!.. Пускай, подобно лучам восходящего солнца, сверкают над головами врагов ваши мечи и разят их, сразят их!

Как величаво всходит солнце, словно

Карабкается сказочный паук

Из-за вершин понурых гор Хеврона.

Сверкающими ножками сучит,

Как бы спрядает паутину света,

Но не затем, чтоб замер белый свет,

А чтобы оживить его. Взгляните!

Веление слетело с наших уст.

Достойны ль мы, однако, послушанья?

Достойны ли?.. В ту памятную ночь

Мы были несколько несправедливы,

И может воздаянье нас постичь…

Мы долго в юных небесах витали,