«Офицерство волнуется…» Российский офицерский корпус и публичная политика в 1905–1914 годах - Антон Юрьевич Фомин

известен в качестве принципиального поборника отмены смертной казни, которую он считал безусловно недопустимой даже в военное время. Кузьмин-Караваев являлся основателем «Всероссийской лиги борьбы за отмену смертной казни им. Л.Н. Толстого», а также депутатом I и II Государственных дум, где представлял либеральную, близкую к кадетам Партию демократических реформ. В Государственной думе I созыва комиссией, во главе которой стоял Кузьмин-Караваев, был разработан проект закона об отмене смертной казни[77].

Не имея возможности сколько-нибудь подробно рассказать обо всех остальных сотрудниках «Военного голоса», следует еще, по крайней мере, упомянуть в 1906 г. слушателя Николаевской академии, а впоследствии полковника Генерального штаба, автора воспоминаний о Русско-японской войне А.А. Рябинина; капитана Генерального штаба, будущего генерал-лейтенанта армии Финляндии и начальника финляндского Генштаба О.А. Энкеля; лейтенанта, будущего командующего флотом Финляндии Г.К. фон Шульца; подполковника, главного библиотекаря Николаевской инженерной академии Н.Е. Духанина; полковников Генерального штаба П.И. Залесского, Е.И. Мартынова и А.М. Хвостова; подполковников Генерального штаба П.А. Режепо и Д.И. Надежного; штабс-капитана Генерального штаба Л.З. Соловьева; капитана Генерального штаба И.Н. Шевцова; капитана, делопроизводителя Главного артиллерийского управления (ГАУ) Р.А. Башинского; капитана, помощника заведующего Артиллерийского исторического музея, автора ряда популярных исторических брошюр («Граф Д.А. Милютин», «Генерал Кондратенко», «Славные партизаны 1812 г.» и др.) Н.П. Жерве; полковников артиллерийский службы А.В. Шелова и А.Ф. Гилленшмидта; подполковников артиллерийской службы Д.Я. Миловича, М.Д. Гуржина, Н.Н. Яжинского и А.В. Белина; капитанов инженерной службы А.В. Модраха и Е.А. Филаретова.

Что объединяло упомянутых выше людей? Во-первых, практически все они в том или ином качестве (непосредственных участников боевых действий, служащих тыловых управлений и/или корреспондентов) побывали на театре Русско-японской войны, не понаслышке знали о проблемах русской армии и тяжело (как личную трагедию и профессиональный провал) переживали ее многочисленные поражения. Во-вторых, высокий образовательный уровень. Сотрудники «Военного голоса» в абсолютном большинстве случаев являлись выпускниками высших военно-учебных заведений: Николаевской академии Генерального штаба, Александровской военно-юридической академии, Николаевской инженерной академии и Михайловской артиллерийской академии. Эти люди составляли новое поколение интеллектуальной элиты армии. Штабс-капитаны и подполковники в 1906 – к октябрю 1917 г. почти все они получили штаб-офицерские или генеральские чины. Важнейшей вехой их профессионального становления оказалось поражение России в войне с Японией. Рефлексируя над опытом неудач, они пришли к выводу о негодности неизбежно влияющего на военную организацию государственного строя России. Именно военный профессионализм привел их в сферу публичной политики (якобы традиционно не интересовавшую военных), заставив высказываться в печати по наболевшим вопросам и возлагать надежды на народное представительство.

Завершая разговор о круге авторов «Военного голоса», следует привести характеристику этой газеты и ее коллектива, данную одним очень авторитетным мемуаристом: «С приближением первой революции и ослаблением цензурных стеснений, уста печати отверзлись – первым делом для борьбы с правительством, потом – для вящего поношения армии. Как говорило сухое правительственное сообщение, “печать полна статьями, колеблющими авторитет военной власти и могущими внушать населению враждебное отношение к отдельным войсковым частям”. Такое же направление приняла газета “Военный голос”, издававшаяся в Петербурге в 1906 г. штабс-капитаном запаса Шнеуром (брат крыленковского нач. штаба)[78]. Представляя извращенное отражение армейских настроений, “Военный голос”, отодвинув военные реформы на задний план, первое место отводил демагогии и широкому политиканству. Правительство, придя в себя, закрыло газету Шнеура, в связи с чем пострадало и несколько горячих голов – случайных сотрудников ее»[79]. А.И. Деникин, автор этих строк, умалчивает здесь об одном неудобном факте – он сам (пускай и лишь однажды) писал для «Военного голоса». Вероятно, в то время его отношение к этому изданию было несколько иным. Просуществуй газета дольше, их сотрудничество вполне могло продолжиться – генштабист Деникин принадлежал к числу «прогрессивно» настроенных офицеров. Его смелые и провокационные высказывания в печати служили причиной множественных конфликтов с начальством. Едва ли генерал о чем-то забыл. Скорее к моменту написания мемуаров его отношение к «Военному голосу» определялось тем, что наиболее видные сотрудники газеты в большинстве оказались на службе у красных и, с точки зрения бывшего лидера белого движения, являлись предателями. Д.П. Парский, В.Ф. Новицкий, его брат Ф.Ф. Новицкий (последний дожил до возвращения генеральских званий и стал в 1943 г. генерал-лейтенантом Красной армии) оказались в числе первых, перешедших на службу к Советам генералов «старой армии». Служили в составе различных подразделений РККА Н.П. Вишняков, В.А. Апушкин, Е.И. Мартынов, Р.И. Башинский, А.А. Рябинин и Д.Н. Надежный. Последний командовал армией в ходе отражения наступления Юденича и был награжден орденом Красного знамени за оборону Петрограда. Все они в разное время занимались научной и преподавательской деятельностью в составе различных подразделений Наркомвоенмора. Их профессиональная подготовка и опыт оказались востребованы в процессе становления системы военного образования и науки СССР. К вопросу о том, почему офицеры, сотрудничавшие в «Военном голосе», во многих случаях вполне добровольно переходили на службу в Красную армию, уместнее будет вернуться несколько позднее.

Политическая платформа «Военного голоса»

Уже во втором по счету номере «Военного голоса» была помещена статья под заголовком «Армия и революция», в которой формулировалось определенное видение роли вооруженных сил во внутренних конфликтах: «С возможностью участия армии в революции надо считаться; на эту возможность не надо закрывать глаз; ее надо предвидеть и с нею надо бороться. Но здесь нужна борьба не мертвыми для солдата формулами, не бессодержательными афоризмами, не путем насилия над его умом и волею, а борьба разумная – путем сознательного воинского и политического его воспитания.

<…> Армия должна быть приведена к сознательному и правильному пониманию того, чему она призвана служить и против кого и чего она должна бороться; ей должны быть уяснены правомерные границы для ее деятельности и в этих границах должен завершаться цикл политического и воинского ее воспитания. Каждый член армии может исповедовать лично какие угодно убеждения. Нивелировка под одну политическую формулу внутреннего мира сотен тысяч людей – вещь совершенно невозможная; ни угроза наказания, ни какие-либо другие насильственные меры не в силах вытравить в человеке индивидуальной своеобразности его убеждений.

Но как бы ни разнились политические убеждения лиц, входящих в состав армии, эти убеждения могут и должны преклоняться перед служением тому интересу, который в сознании каждого члена государственной организации стоит выше интересов партийных, их нивелирует, их покрывает. Защита целостности и независимости государства, закономерная охрана существующего в нем правового порядка – вот тот высший интерес, которому призвана служить армия и в служении которому, не насилуя своих убеждений, могут слиться все неравнодушные элементы. <…> В своей активной деятельности армия должна стоять вне политической борьбы и партийных интересов» (3 января). На первый