Женщины в искусстве. Жены, любовницы, музы - Гай Гаевич Ханов

Говорят, Боттичелли сам бросал свои картины в так называемый «костер тщеславия», на котором призывал сжигать «сладострастные картины, музыку, книги о любви, обращающие душу ко злу» религиозный фанатик Джироламо Савонарола. Возможно, поэтому Боттичелли больше никогда не напишет своих прекрасных, как земные женщины, богинь и мадонн.

Теперь его будут привлекать совсем иные сюжеты и герои. Отныне женские образы на его полотнах станут смиренными и кроткими, как монашки. Ни одной черты, напоминающей о его бесподобных «Венере» или «Весне», вы не найдете в мрачном образе совращенной и брошенной библейской Фамари в «Покинутой» – одной из последних его работ. Красоту на его картине теперь будут олицетворять пять аллегорий: «Невежество», «Подозрение», «Ложь», «Коварство» и «Клевета», волокущие на расправу невинного.

Данте и раньше был кумиром Боттичелли, но если раньше он иллюстрировал его «Рай» из «Божественной комедии», то после правления и гибели фанатичного Савонаролы во Флоренции – только «Ад». Последние годы своей жизни он потратил на создание 92 рисунков и «Карты Ада» с девятью кругами в виде перевернутого конуса, направленного к центру земли. Все ужасы загробной жизни и наказаний за грехи были описаны Боттичелли в подробностях.

Помните, как профессор Лэнгдон, главный герой романа Дэна Брауна «Инферно» («Ад») с помощью «Карты Ада» Боттичелли ищет код к разгадке тайны биологического оружия сумасшедшего миллионера, задумавшего посредством страшного векторного вируса решить проблему перенаселения планеты? Жуткая фантасмагория в бестселлере Брауна звучит сегодня почти как пророчество.

Сандро Боттичелли старел. К концу жизни он уже едва передвигался с помощью палок. Его картины становились все более трагическими и религиозными. На одной из последних работ «Мистическое рождество» Сандро оставил странную надпись о том, что «она была написана… когда Сатана царствовал на земле три с половиной года».

Его похоронили 17 мая 1510 года, согласно завещанию, в ногах у воспетой им музы – Симонетты Веспуччи, – чтобы забыть о нем более чем на триста лет.

Музы Тициана

Об этом не принято говорить, но появлению этого бессмертного произведения мы обязаны не только великому Тициану, но и его модели – безвестной римской куртизанке по прозвищу Ангел. И это было явным пренебрежением канонической версией «Метаморфоз» Овидия, согласно которой Даная была девственницей, спрятанной подальше от мужчин, чтобы не стать матерью сына, который в соответствии с пророчеством должен быть убить своего деда, отца Данаи. Правда, пророчеству все равно суждено было сбыться, поскольку Даная не смогла противостоять любвеобильному Зевсу, проникшему к ней в виде золотого дождя.

Тициан Вечеллио. Даная. 1545–1546. Музей Каподимонте, Неаполь

Произведение Тициана могло считаться «практическим пособием» по соблазнению невинных девиц, а древний миф на картине стал восприниматься как метафора проституции. По одной из версий Тициан первоначально писал заказной портрет любовницы кардинала Алессандро Фарнезе, внука папы Павла III, известного мецената и бабника. Однако инквизиция наступала, и, возможно, художник изменил портрет куртизанки на образ несчастной грешницы Данаи, чтобы избежать проблем с религиозными фанатиками.

Кардинал, очевидно, получил то, что хотел. Его близкий друг восхищенно писал, что по сравнению с «Данаей» даже тициановская «Венера Урбинская» выглядит как монахиня и заставит самого «дьявола прыгнуть на спину» и «пробудит вожделение даже у сурового реформатора-доминиканца».

Тициан Вечеллио. Венера Урбинская. 1532–1538. Галерея Уффици

Из пяти «Данай» в разных музеях мира наиболее характерной для творчества Тициана считают именно эту картину из Неаполя. Даная на ней откровенна и эротична в ожидании своего совратителя. В более поздних вариантах из Прадо, Вены и Эрмитажа фигуру маленького Купидона заменит служанка, пытающаяся собрать падающие золотые монеты в виде дождя в подол платья или поднос.

Эта картина была украдена во время Второй мировой войны по поручению фельдмаршала Геринга и спрятана в соляной шахте в австрийском Альтаусзе. Только после окончания войны шедевр был возвращен в Италию.

Идеализированные образы Любви и Красоты доминировали в сознании окружавшей Тициана интеллектуальной и культурной элиты. Но Тициан вдохновлялся образами реальных женщин так, как никто до него.

Тициан, разумеется, гений. Но прежде всего – мужчина. Поэтому его богини просты как земные женщины, а женщины прекрасны как богини. Не всем это нравится. Даже остроумный Марк Твен назвал «Венеру» «самой непристойной картиной в мире, вызывающей нечистые мысли». Не знаю, какие мысли возникали у писателя, но это точно не проблема художника.

В марте 1538 года Гвидобальдо делла Ровере, ставший герцогом Урбинским, решил приобрести у Тициана картину la donna nuda («обнаженная женщина»). В описаниях искусствоведов не принято акцентировать откровенную сексуальность этой молодой женщины, в чьих глазах и полуулыбке, бесстыдной позе и, конечно, в этой руке, ласкающей гениталии, – недвусмысленно читается наслаждение. Искусствоведы предпочитают сосредоточиться на художественных ценностях и скрытых смыслах. Но что делать, если женщины Тициана влекут и манят? В соперничестве со своим современником Микеланджело, начиная с «Давида» создававшим шедевры мужских ню, Тициан избрал предметом поклонения женщину. Может быть, поэтому венецианец оказался непревзойденным по яркости и колориту?

Все в этой картине говорит о предстоящей свадьбе: «кассони» (сундуки), в которых роется служанка, и даже собачка как символ верности. За 25 лет до Тициана Джорджоне написал такую же обнаженную Венеру, спокойно дремлющую на фоне пейзажа. У Тициана она соблазнительна и порочна, очаровывая томным с поволокой взглядом. Она не привыкла стесняться. По одной версии, Тициану позировала венецианская куртизанка Анджела дель Моро (Заффетта). По другой (сомнительной) – прототипом Венеры стала Элеонора Гонзага, герцогиня Урбино, мать Гвидобальдо, портреты которой уже писал Тициан.

Есть исторический анекдот от российско-американского лингвиста Александра Жолковского о том, что картина якобы была заказана некрасивой женой герцога как ее интимный портрет. Когда портрет показали герцогу, он произнес: «Если бы я обладал телом этой женщины, даже с головой моей жены, я был бы счастливым человеком».

На самом деле Гвидобальдо делла Ровере купил портрет в подарок для своей юной жены, Джулии Варано, чтобы разбудить в ней любовные чувства.

Почему простой сюжет с двумя сидящими женщинам кажется нам таким загадочным и полным скрытого смысла? Научные интерпретации аллегорий картины скучны и неинтересны.

В середине прошлого века Эрвин Панофски, заметив сходство двух женщин, определил их как двух Венер-близнецов, олицетворявших разные уровни: телесный и духовный. Рона Гоффен, написавшая книгу «Женщины Тициана», утверждает, что женщин объединяет на картине образ «идеальной невесты» Лауры Багаротто, для которой приобрел полотно Николло Аурелио – высокопоставленный чиновник Венеции, чей герб читается на саркофаге в картине. Убедительнее кажется