Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский
Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» читать книгу онлайн
Короткая, но яркая эпоха Горбачева погребена под штампом лихих 90-х: сменившим его правителям этот период отечественной истории неудобен — он порождает сомнения и будит мысль. На Горбачева приклеен ярлык, который одни давно прочли как «могильщик великой державы», а другие — как «великий реформатор», но так или иначе он уже как-то классифицирован и пахнет пылью краеведческого музея.
На самом деле предшествующий ему брежневский «социализм» сегодня мифологизирован, а о спрессовавшемся времени перестройки поколение родившихся в 90-е и позже почти ничего не знает. Извлекая новые смыслы из известных, казалось бы, фактов, автор стремится передать самый дух политической и нравственной революции, которой стала (хотя едва ли сразу была так задумана) горбачевская перестройка.
Загадку Горбачева, который возглавил могущественный СССР, как будто усыпив бдительность избравшего его на должность Политбюро, автор объясняет тем, что примерно до 1988 года он и сам ни за что не догадался бы о той роли, которая была ему отведена в российской и мировой истории.
Потерпела ли перестройка провал? Сегодня кажется так. Но завтра ответ на тот же вопрос будет зависеть от того, была ли она случайным отклонением в российской истории, или очередной попыткой сменить «колею».
21 августа в 00:20 колонна бронетехники, следовавшая к Белому дому, застряла в забаррикадированном тоннеле на Садовом кольце под Новым Арбатом (тогда — проспектом Калинина). При попытке остановить технику погибли трое москвичей. Узнав об этом, маршал Язов приказал остановить военную операцию. На совещании ГКЧП в 2 часа ночи 21 августа Крючков предложил «снять вопрос о штурме Белого дома с повестки». Москвичи об этом еще не знали и продолжали мужественно стоять вокруг него.
Эту картину надо было видеть своими глазами. При обилии комических и сюрреалистических деталей все на самом деле висело на волоске. План операции «Гром» исходил из того, что среди защитников Белого дома могло погибнуть 400–600 человек, а в худшем случае — до 1000.
Рассказ «Альфы»
В начале осени 1991 года один из двух прикрепленных к «Комсомолке» журналистов — офицеров спецслужб попросил меня встретиться с Сергеем Гончаровым — тогда зам. начальника группы «Альфа», который привел с собой еще несколько бойцов. Речь шла не о заметке для газеты, а о сценарии художественного фильма, который они задумали и искали для него режиссера. На экраны только что вышел кинофильм «Беспредел», снятый по моему сценарию Игорем Гостевым, который до этого выпустил трилогию о советских разведчиках, и альфовцы просили их с ним познакомить. Мы с Гостевым провели с ними несколько встреч, и я начал собирать материалы для сценария. Альфовцы вскоре отказались от этого проекта, но их рассказ я запомнил.
В процессе работы над этой главой я нашел Гончарова, который в это время возглавлял Ассоциацию ветеранов подразделения антитеррора «Альфа», и он подтвердил свой рассказ, хорошо объясняющий провал августовского путча, дополнив его некоторыми выпавшими из моей памяти деталями.
Со слов Гончарова и его коллег, если бы они получили приказ о штурме Белого дома с ходу, то, как подготовленные именно к таким операциям, натасканные и не привыкшие рассуждать офицеры, они бы его, несомненно, выполнили, невзирая на жертвы. Но накануне на рассвете они с не очень понятным заданием лазили под дождем по лесу вокруг дачи Ельцина, пока их не «расшифровали» появившиеся с рассветом грибники. Приказ о задержании со стороны командира группы генерала Виктора Карпухина так и не поступил. Они передислоцировались на трассу и нашли удобное место, чтобы бросить на дорогу шипы и заблокировать машину Ельцина. Оставшийся у дачи пост сообщил, что «Чайка» Ельцина в сопровождении трех «Волг» выехала, но они лишь проводили машину с триколором на капоте глазами — приказа о задержании не было, а вскоре Карпухин распорядился возвращаться на базу.
Письмо, которое глава КГБ Александр Крючков успел написать Горбачеву накануне ареста. В письме он предлагал избрать для членов ГКЧП альтернативную меру пресечения. Через кого оно было передано, мы не знаем, но ближе к концу в нем есть фраза, которая ставит под сомнение искренность Крючкова в его будущих мемуарах: «Вообще-то мне очень стыдно»
22 августа 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
20 августа днем «Альфа» получила приказ готовиться к штурму, а пока провести рекогносцировку. Гончарову были сообщены номера телефонов приданных им частей: спецназа ПГУ (внешняя разведка), группы «Вымпел» КГБ СССР, вертолетной части, частей Министерства обороны (Лебедь). Один из опытных сотрудников, переодевшись в штатское, походил в толпе у Белого дома и доложил, что прорваться к нему можно разве что с помощью танков. Впрочем, Лебедь уже перешел на сторону его защитников. В МВД Гончарову ответили, что у их бронетранспортеров нет горючего. Вертолетчики сообщили, что у них есть только неуправляемые снаряды, то есть в условиях плохой погоды они могут попасть по Белому дому, а могут и по соседствующему с ним посольству США. Гончаров позвонил также руководству городской скорой помощи, там ответили, что никаких распоряжений на случай массовых травм не получали.
Внутри Белого дома находились генерал Руцкой и другие бывшие афганцы, с которым альфовцы были хорошо знакомы и могли созвониться. Они хорошо помнили штурм телецентра в Вильнюсе в январе того же года, когда погиб один из их товарищей, а ответственность за гибель 14 защитников башни в конечном итоге возложили на них же. В подразделениях были проведены офицерские собрания, и Гончаров, Михаил Голованов (возглавит группу после путча) и Борис Бесков, возглавлявший группу «Вымпел», доложили Карпухину, что готовы к штурму, но хотели бы получить письменный приказ. Карпухин матерился, но не захотел взять ответственность на себя. С его слов, он ходил за письменным приказом к Крючкову. Но тот вечером 20 августа тоже не решился его подписать.
Что есть истина?
Августовский путч таит в себе немало загадок в деталях: есть очень много и слишком противоречащих друг другу свидетельств, касающихся этих событий, и это создает общее ощущение, что пазл не складывается. Есть и твердо установленные факты, такие как время отключения связи в Форосе или вылета и приземления самолетов, но тут важнее знать содержание переговоров, а разные участники в показаниях на следствии, а затем и в изданных мемуарах существенно расходятся.
Опубликованы воспоминания Ельцина и, разумеется, самого Горбачева и членов их команд, но каждый из них может сознательно или подсознательно рационализировать свои мотивы. Таинственности добавляет и ответ Горбачева журналистам по возвращении из Фороса: «Всего я вам все равно не скажу» — впоследствии он так и не объяснил, что стояло за этой фразой.
Расшифровка заявления Горбачева, записанного на любительскую кинокамеру в Форосе. Правка Черняева
19 августа 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
Валерий Болдин, до тех пор многолетний руководитель аппарата Горбачева, начав писать книгу «Крушение пьедестала» еще в следственном изоляторе Лефортовской тюрьмы, явно сгущал свою ненависть к бывшему шефу, рассчитывая улучшить свою позицию в суде и завоевать расположение Ельцина, от мнения которого в значительной степени зависел будущий приговор. То же касается показаний и мемуаров других заговорщиков, для которых амнистия в январе 1994 года, когда Дума решила их освободить заодно, вместе с участниками попытки переворота октября 1993-го, стала приятной неожиданностью.
Что касается свидетельств Анатолия Лукьянова, я сознательно не буду их приводить: его дочь профессор Лукьянова мне друг, а истина в этой не самой главной свой части для нас не так уж принципиальна.
Особняком стоит дневник Черняева: во время описываемых событий он был изолирован вместе с Горбачевым
