Перегрины. Правда за горизонтом - Василий Кленин

его дрожали, но мальчик не плакал. Опасаясь гиганта, он не приближался к маме, но бежал следом, не отставая. И лишь негромко поскуливал: «Мама! Мамулечка!». Рыжий здоровяк подтащил женщин к открытой площадке, куда его соплеменники стаскивали остальных пленников. Нет, исключительно пленниц. Он толкнул маму мальчика в общую кучу, показал на неё пальцем и прорычал:

– Моя! – таким было первое слово на Первом языке, которое мальчик услышал членораздельно. И запомнил.

Этот кровожадный рыжеволосый гигант, предавший огню родной дом мальчика, был Клавдием. Досточтимый мудрым и благородным Клавдием, который являлся властителем портойев, приведшим их на Папаникей. Все на Севере знают его как основателя державы портойев, создателя законов, освоителя морей. А для Сервия до сих пор в памяти Клавдий оставался вот таким: яростным огромным огневолосым захватчиком, указывающим пальцем – моя!

Первые люди прошлись огнем и железом еще по нескольким селениям, истребляя мужчин и захватывая женщин. Они таскали их всюду за собой. Днём пленницам связывали общей веревкой и нагружали вещами. А ночью – трахали. Не спрашивая, не жалея. Но полными скотами истинные портойи не были. Они никогда не брали чужих женщин, а только тех, которые им принадлежали. Они кормили их.

Маленький Сервий таился в кустах всё это время и бежал за общим караваном. Лишь ночью, когда усталый Клавдий отваливался на бок и снова связывал свою женщину, малыш подползал к своей всхлипывающей мамочке, и та грела его в своих объятиях и кормила скудной едой, что давали ей захватчики.

Так продолжалось неделями. Ара уже узнали о портойях и стали заблаговременно убегать в глухие горы. Другие пытались дать отпор. Но остановить Первых не мог никто. Много позже, в предгорьях, на берегу чистого ручья, портойи нашли хорошее место для поселения. Здесь ара впервые смогли убедиться в том, что способны портойи не только разрушать, но и создавать. В короткий срок Первые отстроили деревянные хижины, а потом и каменные дома. Так появился Неопорто*.

Женщин разобрали по домам. Со временем их перестали связывать. Большинство смирилось с положением и приняло роль жен своих господ. У Клавдия их было три. Но в короткий срок именно мама шестилетнего мальчика стала любимой женой вождя. Тот даже разрешил мальчишке поселиться у себя дома. И дал ему имя от своего народа – Сервий, которое с годами выжгло, вычистило первое имя. Иногда Сервию очень хотелось вспомнить, как называла его мама. Но он не мог.

Шли годы. Сервий выучил Первый язык, научился делать большие лодки и строить дома. Он жил в семье Клавдия с другими сыновьями. Конечно, урожденного ара не считали за равного, но мамочка не позволяла над ним издеваться даже Клавдию.

А потом Клавдия убили. Потом умерли его соратники. И сыновья вождя умерли. А Сервий всё жил и жил. Постепенно именно этот черноглазый ара в глазах портойев стал ассоциироваться с наследником Клавдия. Всё новые и новые люди рождались от местных женщин. Новые портойи мало походили на своих отцов и дедов – великих и пугающих. Перемены проходили незаметно. Незаметно для них, но не для Сервия, который помнил всё. Портойи постепенно стали считать отличительным признаком Первых не кровь, а владение Первым языком, веру в ЙаЙа и Христа. Иногда полноправными портойями становились урожденные ара, полностью принявшие культуру прищельцев.

Поэтому ничего удивительного не было в том, что Сервий возглавил семью Клавдионов, вошел в Совет. А последние пару десятков лет фактически управлял им. Конечно, половину из этих лет многим болезненный старик казался больше обузой, нежели лидером. Но Сервий не собирался просто так уходить из-за Большого Стола.

– Да я еще их всех поучу! – пробухтел он, заваливаясь на постель.

– Что, дорогой дедушка? – удивилась девчонка, которой не довелось проследить весь ход мыслей замшелого старика.

– Ничего, дура! – Сервий проснулся, и старческая ворчливость вернулась к нему в полной мере. – Неси воду для умывания и масло. День короток!

Клавдион без сил лежал на постели. Впереди ждал день, и одна эта мысль заставляла его страдать. Но сегодня, похоже, он не умрет, так что надо собрать последние силы и прожить этот треклятый день!

Мыть старика девочка вернулась с сорокалетней толстухой Маурикой – вот она как раз была внучкой Сервия. Не так давно Маурика уже сама стала бабушкой – у ее старшего сына родился первенец. Правда, девочка, но жены еще нарожают ему мальчиков. Женщины начали аккуратно обмывать тело старика, тот поминутно костерил их самыми грязными словами. Потом пришёл черед масла. Оно слегка уняло зуд кожи и боль в ссадинах. Сервий успокоился и задышал глубоко и ровно.

– Давайте одежды.

Старика закутали в накидки самого тонкого плетения. «Похоже, моя болезная задница становится стимулом для развития плетения на Вададли, – усмехнулся сам себе Сервий. – Когда я был моложе, ничего похожего не делали. За такие тонкие накидки даже железо можно выменивать». Внучка и «внучка» взяли старика под руки и осторожно вывели во двор. Там его уже ждали носилки – еще одно изобретение для немощного старика, которое вполне может войти в обиход. Сервий увалился в кресло с мягкими подушками, принял полусидячее положение. Голова утонула в подголовнике из птичьего пуха. Стало почти хорошо.

– Поехали! – скомандовал он двум крепким ара, работа которых последние годы заключалась именно в том, чтобы носить влиятельного старика.

Слуги присели, накинули ремни на плечи, взялись за поручни и легко подняли носилки.

– На холм! – сухо приказал советник, и ара, покинув двор, двинулись привычной тропой наверх. Усадьба Клавдионов находилась в особом месте. Рефигия Ультима раскинулась широко вдоль берега, и квадрат каменных стен, в которых разместилась самая многочисленная семья державы, был расположен на самом юго-востоке. Это был холмистый полуостров с узким низинным основанием. С запада его омывали воды Кагуама* – большого залива, на берегах которого грели свое брюхо каноэ большинства портойских семей. А с востока – небольшой залив Астрик. Здесь держать лодки на приколе могли лишь Клавдионы. Поначалу так водилось по традиции, но Сервий смог заставить Совет сделать это законом. Целый залив – маленький, но с громким именем Звездный – стал собственностью одной семьи. Больше таких прав не было ни у кого. Ни у Кальвитов, одиноко живших на севере острова и ни с кем не деливших длинное побережье, ни у Мехено, заселивших со своими ара долину единственной реки острова. Да, они захватили значительные просторы, но теоретически любая семья могла прийти и поселиться рядом. Благодаря закону Сервия