Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус

или животных, а также “Альманах кинопутешествий”; серьезные картины редко мог досмотреть до конца <…> в театре, по-моему, вообще многие годы не бывал. Его самыми большими слабостями как руководителя государства были почти полное отсутствие экономических знаний, консерватизм, традиционность и прямо-таки аллергия на новое» (Георгий Арбатов)[103].

В этих оценках много справедливого: Брежнев действительно не был страстным читателем книг и не являлся теоретиком марксизма-ленинизма. Но при этом он прекрасно осознавал свои слабые стороны и просил своих консультантов и помощников не делать из него «теоретика» партии[104], избегал дискуссий на сложные идеологические темы и всеми силами сопротивлялся сложным, по его понятиям, теоретическим формулировкам в текстах. Обсуждая, к примеру, проект доклада Брежнева на ХХIV съезде КПСС, его помощник Александров-Агентов раскритиковал слишком «ученый, академический язык» текста, а Брежнев тут же его поддержал: «Тем более что докладчик это любит – чтобы было без крючков». Станислав Меньшиков вспоминал, как были потрясены «сочинители» одного из генсековских докладов, когда в возвращенном им варианте возле слов «государственно-монополистический капитализм» стояла пометка Брежнева: «К чему здесь эта наукообразная галиматья?»[105].

Л.И. Брежнев беседует со старшей аппаратчицей комбината искусственного волокна В.И. Величко (Ростовская область) в перерыве между заседаниями XXIII съезда КПСС

31 марта 1966

Фотограф В. Соболев

[РГАКФД]

Взвешенную характеристику Брежневу много лет спустя после его смерти дал его многолетний спичрайтер А.Е. Бовин: «[Брежнев был] человеком далеко не глупым. Во всяком случае, несравненно умнее тех, кто нынче склонен изображать в карикатурном виде “творца застоя”. Скажу больше: требовался недюжинный ум, чтобы столь длительное время возглавлять одну из двух “сверхдержав”. Плохо было с образованием. <…> Но не было комплексов, [он] не стеснялся сказать: “Не знаю”, не стеснялся задавать вопросы. <…> Книг не читал. Книгами для Брежнева служили люди, специалисты, эксперты, с которыми он встречался и беседовал. Он был хорошим собеседником – умел слушать. Умел располагать к себе людей вниманием, вовремя заданным вопросом, интересом к содержанию беседы. И умел воспринимать аргументы»[106].

Чтобы компенсировать свою слабость, Брежнев продемонстрировал качество хорошего руководителя – он подобрал команду профессионалов из числа интеллектуалов высочайшего класса, которую не только эксплуатировал, но с которой вместе работал и к которой всегда прислушивался. Помощник генсека Александров-Агентов в ответ на вопрос одного из журналистов[107], как ему, высоко интеллектуальному человеку, работалось с такой «весьма недалекой личностью», как Брежнев, ответил: «Я никогда не соглашусь с таким грубым упрощением личности Брежнева. <…> Примитивный человек не окружил бы себя столь выдающимися людьми»[108].

Александров-Агентов считал, что основную роль в формировании Брежнева сыграла его социальная среда, наложившая свой негативный отпечаток на его интеллектуальное развитие: ограниченность образования и культурного кругозора, типичная черта «для эпохи ускоренного формирования нового, послереволюционного слоя хозяйственных и политических руководителей различных уровней». Ожидать глубинных знаний теории марксизма-ленинизма от Брежнева, который ограничился «только изучением и сдачей экзаменов по обязательным курсам марксистско-ленинских азов политэкономии, диамата, истмата <…> истории партии», – было бы просто наивным[109]. Особого пристрастия к чтению литературы как политической, так и художественной у генсека действительно не было[110]. По словам Александрова-Агентова: «Брежнев <…> читал для удовольствия <…> крайне редко и мало, ограничиваясь газетами и “популярными” журналами типа “Огонька”, “Крокодила”, “Знание – сила”. Уговорить Леонида Ильича прочитать какую-нибудь интересную, актуальную книгу, что-либо из художественной литературы было делом почти невозможным»[111]. И далее: «За 21 год совместной работы с ним мне не приходилось видеть ни разу, чтобы он по собственной инициативе взял том сочинений Ленина, не говоря уж о Марксе или Энгельсе, и прочитал какую-либо из их работ»[112]. В своих записках Александров-Агентов приводил почти анекдотический случай: «Во время одной из заграничных командировок (не помню уж, в какой стране) так сложилось, что вечер оказался свободным от каких-либо мероприятий. За ужином Леонид Ильич как-то растерянно сказал: “Так что будем делать?” Косыгин отвечает: “Ну что, пойдем книжку почитаем”. Когда он ушел, Брежнев слегка насмешливо сказал: “Ишь ты, книжку почитаем!” Сам он, вероятно, предпочел бы или какую-нибудь коллективную беседу, или кино, или, на худой конец, телевизор»[113].

Брежнева сложно назвать высокоинтеллектуальным и энциклопедически образованным человеком, однако он, в отличие от своих предшественников, получил довольно хорошее для своего времени образование. Не в пример Хрущеву, который в детстве пас скот, Брежнев одолел всю цепочку образовательных учреждений: церковно-приходскую школу, классическую гимназию (позже «единую трудовую школу»), техникум, институт. Учился он, как свидетельствуют документы, хорошо, да и инженером был неплохим[114]. Михаил Ненашев, заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК в 1975–1978 гг., а затем главный редактор газеты «Советская Россия», характеризуя интеллектуальные способности Брежнева, заявлял следующее: «Многое из того, что он знал, он прошел собственными ногами, проделал собственными руками и продумал собственной головой <…> Я думаю, что это была его самая сильная сторона. Он знал жизнь не из литературы, не из университетских курсов». И далее: «Он [Брежнев] многое из того, что обогащает человека, брал из общения. Он умел разговорить человека, умел расположить человека к себе и взять от него все, что ему необходимо. Процесс познания ведь своеобразен. <…> Другое уникальное качество Брежнева – это умение поставить рядом с собой людей, хорошо подготовленных, высоко эрудированных, способных дать ему многое из того, чего он сам не знал и не владел». А.А. Арзуманян, который знал Брежнева еще с войны и служил под его началом в политотделе 18-й армии, в доверительной беседе с Н.Н. Иноземцевым охарактеризовал его следующим образом: «Этого человека учить борьбе за власть и как расставлять кадры не придется»[115].

Л.И. Брежнев поздравляет профессорско-преподавательский состав с 200-летием со дня основания 1-го Московского медицинского института им. И.М. Сеченова. Среди присутствующих – Н.В. Подгорный

10 декабря 1965

Фотограф Ю. Абрамочкин

[РГАКФД]

Уже после смерти Брежнева, когда его критиковали все, кто только мог, Георгий Арбатов отмечал следующее: «Он [Брежнев] был по-своему очень неглуп. И я имею в виду не только хитрость, аппаратную ловкость, без которых он бы просто пропал, не выжил в тогдашней системе политических координат. Нет, речь именно о том, что Брежнев мог проявлять политическую сообразительность, ум и даже политическую умелость <…> В вопросах власти он был большим реалистом»[116].

У Брежнева была прекрасная память, в том числе на лица и имена. «Спустя много лет, приезжая в обком, – вспоминал помощник первого секретаря ЦК КП Украины